Она до сих пор стыдилась своего сотрудничества с врагами. По мере продвижения работы угрызения совести становились все сильнее. Не однажды она пыталась бунтовать, но каждый раз у нее забирали амплимет. И приступы боли становились все сильнее.

Постепенно лиринксы стали выражать недовольство тем, что они не могли понять, как Тиана настраивается на источник энергии и выкачивает ее из поля. Долгие годы их мансеры бились над захваченными контроллерами, но безо всякого успеха. Они просто оказались не способны пользоваться этими устройствами.

Каждый день после окончания работы Тиану допрашивали в надежде раскрыть ее секреты. Ее заставляли объяснять каждый этап работы, словно лиринксы хотели стать подмастерьями на заводе. Несколько недель они наблюдали за попытками Тианы настроиться на источник внутри скалы и под ее основанием. Ее исследовали при помощи странных инструментов, полумеханических, полуживых, представлявшихся Тиане подобием одушевленных контроллеров. Коэланда предположила, что Тиана намеренно расстраивает их попытки, Льетта грозила расправой.

Но ничего не помогало. Лиринксы поняли, как работают ее приспособления, поняли и природу поля Калиссина. Они ощущали грозную силу железной скалы, ведь именно поэтому они и выбрали ее для своих целей. Лиринксы даже научились видеть поля при помощи трофейных контроллеров и амплимета. Но даже самые способные из них не могли извлечь ни капли энергии из потока, как бы они ни старались. У них отсутствовал талант, присущий некоторым людям.

«Я, наверно, самый трусливый человек во всем Сантенаре, — думала Тиана однажды ночью, лежа в постели и прижимая пальцы к ноющим вискам. Ежедневная работа совершенно измотала ее. — Я заслуживаю того, чтобы меня убили и съели».

Она чувствовала, что странным образом выходит из своего тела. Может, начинается кристаллическая лихорадка? Лиринксы заставляли ее работать без передышки, не щадя сил. Тиана погрузилась в дремоту. Боль по-прежнему стучала в голове, она находилась в своей комнате, но все вокруг неуловимо изменилось.

Огненные линии пересекли спину, обогнули бок и, обжигая, впились в живот. Другие линии пересекли предыдущие. Вдали возник неясный образ: мужчина висит под расписным куполом. Второй с противоположной стороны бросает в беззащитную жертву остроконечные звездочки. Каждая звездочка состоит из мягкого ядра и отходящих от него тончайших щупалец, словно у медузы. И, как медуза, обвивает щупальцами, жалит и обжигает.

Что-то привлекло внимание Тианы в облике пленника — высокая, хорошо сложенная фигура, темные густые волосы, спадающие на лицо. Постепенно ее глаза уловили неясный образ, и собственная боль показалась ей не более чем ласковым поглаживанием. Пленник в агонии запрокинул голову, рот приоткрылся, обнажив зубы. Казалось, он смотрит прямо в лицо Тианы, обвиняет ее в нарушении клятвы.

— Вероломный друг! — выкрикнул он. — Неужели ты предала меня?

Это был Минис, ее возлюбленный. Он возродил надежду у своих соотечественников, а она подвела его. Тиана очнулась от дремоты, видение растаяло. Только благодаря Минису она выжила; и только она может спасти его самого. Таково ее назначение, а когда аркимы спасутся, они помогут людям выиграть войну против лиринксов. Тогда никто не сможет обвинить ее в предательстве. Тиана станет спасительницей человечества.

Но сначала придется найти способ убежать из Калиссина и преодолеть сотни лиг пути до Тиртракса. Это будет нелегко. Тарраладель и Мирриладель, освобожденные от ледяного панциря после эры оледенения, изобиловали реками, болотами и озерами. Но все реки текли с севера на юг, от Великих Гор к внутренним морям Таллаламель и Милмиламель. В теплое время года пересечь страну с востока на запад было практически невозможно. Не было ни дорог, ни мостов, ни переправ. Пробраться с юга на север и обратно можно было только по рекам летом на лодках или на лыжах зимой. Хотя зимой стояли такие морозы, что редко кто отваживался покинуть свой дом. Люди оставались в хижинах и молились, чтобы еды хватило до весны. Как же ей в одиночку пересечь такое пространство?

Стукнула щеколда на двери, и Тиана спрыгнула с постели, чтобы поскорее одеться. Если не успеть, Льетта вытащит ее на работу голой.

Сегодня Льетта была особенно раздражена. Тиана успела надеть брюки, но просунула только одну руку в рукав рубашки. Уже за дверью она крутилась вокруг своей тюремщицы и пыталась попасть во второй рукав.

В лаборатории Льетта швырнула ее через всю комнату со словами:

— Принимайся за работу! И постарайся достичь большего, чем вчера. А не то этот день станет последним в твоей жизни.

Такое напутствие ничуть не помогло, и день прошел так же безрезультатно, как и все предыдущие. К вечеру Льетту трясло от ярости. Несколько раз, поднимая голову, Тиана ловила на себе пристальные взгляды лиринкса. И выражение ее глаз было угрожающим. Внезапно Льетта выскочила из помещения и защелкнула за собой дверной замок. Тиана удивилась, раньше такого не было.

Вскоре Льетта вернулась и стала возиться с кувшинами-инкубаторами, в которых выращивала зародышей своих творений. Тиана решила выбросить это происшествие из головы и сосредоточилась на контуре поля, но неожиданно Льетта, оказавшись рядом, крепко прижала руку Тианы к столу. Острым блестящим ножом она вырезала круглый кусочек кожи и мяса размером с ноготь с внутренней стороны ладони.

Рана была совсем небольшой и неглубокой, но Тиана тяжело откинулась на спинку стула и почувствовала дурноту. Льетта тем временем измельчила взятый образец на мельчайшие частицы и опустила полученную массу в кувшин с желтоватой жидкостью, похожей на бульон. Жидкость вспенилась и забурлила. Остаток дня Льетта сосредоточенно просидела рядом с этим кувшином, а Тиана прилагала все усилия, чтобы извлечь энергию и поддерживать ауру в клетках. Несколько раз Льетта поднималась и меняла жидкость в кувшине.

Через день комочек вещества на дне кувшина начал расти. На третий день появился отросток, он разделился надвое, потом их стало четыре, потом целый пучок, наконец, снова четыре. Очертания отростков никак не могли определиться, видимо, Льетта беспрерывно меняла их форму. Тиана подозревала, что Льетта, оставшись одна в лаборатории, добавила в кувшин еще какое-то вещество. Она как-то заметила свежий круглый шрам на руке лиринкса. Неужели они используют и свою собственную плоть? Если так, то она ни словом не обмолвилась об этом и явно старалась скрыть шрам. Может, это запрещено?

Через неделю новое существо стало расти гораздо быстрее и, наконец, оформилось в четырехконечную морскую звезду. На каждом отростке трепетали десятки извивающихся щупалец.

Еще через неделю туловище выросло до размеров крупного яйца, отростки удлинились в шесть раз, и существо начало проявлять первые признаки координации, а может быть, и разума. Все лиринксы, живущие в скале, небольшими группами приходили в лабораторию и разглядывали новое достижение. Тиана насчитала не одну сотню посетителей и расстроилась. Убежать невозможно.

Тиана задумчиво потерла ладонь. Ранка заживала очень медленно, и круглый шрам все еще болел. Несмотря на отвращение и ужас, она словно зачарованная не могла оторваться от кувшина с зародышем. Существо выглядело очень странным и причудливым. Все его конечности имели различные формы. Некоторые напоминали пальцы, другие заканчивались когтями или остроконечными щупами, были и пучки тончайших как шелк нитей. Для чего они? Что задумала Льетта?