Большинство товарищей Фесса по плаванию направились в Ордос; некромант повернул на восток. Он понимал, что теперь ему осталась только одна дорога, только одно место, где он может быть в относительной безопасности – до времени.

Наверное, можно было попытаться спрятаться, укрыться, бежать хоть до крайних пределов Синь-И; но для себя он решил твёрдо – никуда убегать он не станет. Пойдёт до конца, навстречу врагу. Он не бежит и не спасается. Он наступает. И если Сущность самоуверенно решила, что сломила его, – он докажет Ей, насколько Она ошибалась.

Но путь к Чёрной башне может быть разным. Никто не поставил ему никаких сроков. Он может пробыть в дороге столько, сколько нужно.

…Именно это твердил он себе, когда вдруг ни с того ни с сего решил свернуть с просёлочных дорог, которыми он пробирался в обход выставленных на главных трактах застав, – свернуть и направиться в самое сердце Козьих гор.

Дорогу ему разыскивать не пришлось – раз побывав в пещере, где пылал Кристалл Силы, он уже не мог ошибиться, инстинктивно удерживая нужное направление.

Деревни он обходил, углубляясь всё дальше и дальше в лабиринт узких горных ущелий. Здесь, похоже, вообще никогда не ступала нога человека. Не выгоняли отар, не рубили лес, не ловили рыбу в быстрых речках, хотя вокруг расстилались богатые края.

Очень скоро Фесс заметил курившиеся над горами дымки. Вулкан?..

В конце концов дорога привела его к краю громадной котловины, исходившей дымом, словно подгоревший пирог. Исполинская чёрная клякса почти в две лиги в поперечнике. Перемешанная, оплавленная порода. Леса на соседних склонах стоят частично сожжёнными, частично высушенными, а частично – посечёнными дождём каменных обломков. Здесь, похоже, взорвался самый настоящий вулкан.

Фесс чувствовал страшную пустоту этого места. В душе, особенно когда он вплотную приблизился к жуткой котловине, словно возникла настоящая каверна. Не требовалось быть семи пядей во лбу, чтобы собрать разрозненные детали в единую картину.

Здесь совсем недавно высилась горная вершина, под которой крылатый Хранитель стерёг одно из девяти величайших сокровищ Эвиала – свой Кристалл магии. Дракон пожертвовал собой во время схватки с Червём, сам поверг все запреты и пределы – и Кристалл магии взорвался. Наверное, без этого первого удара даже земная Сила Сущности не помогла бы покончить со Зверем…

Горы больше не было. Не было ни Кристалла, ни его Хранителя. Фесс стоял на краю громадной могилы и чувствовал, как из глаз начинают катиться слёзы. Здесь не поставят монументов. Но здесь всегда пребудет память всех восьми оставшихся Хранителей, постаравшихся сделать так, чтобы тут вечно обитал дух их погибшего собрата.

Фесс медленно пошел кругом, обходя всё ещё не остывшую до конца, сочащуюся дымами котловину. Он сам не понимал, что он тут ищет. Сфайрат говорил, что даже мельчайшая частичка Кристалла даст его обладателю невиданное могущество, но сейчас некромант не чувствовал даже и малейшего следа магии Кристалла. Он, очевидно, весь распался в прах.

Однако упорные поиски были вознаграждены другой находкой.

Среди изломанных кустов и пожухлой листвы, в русле высохшего, высушенного пламенем ручья Фесс увидел необычный камень.

Крупный, размером с дыню. Покрытый элегантными малахитовыми разводами – сперва некромант и в самом деле решил, что взрыв каким-то образом выбросил на поверхность что-то из уцелевших сокровищ дракона. Он подошёл поближе. Коснулся шероховатой, совсем не «каменной» поверхности.

Внутри «камня» что-то завозилось, послышался глухой удар.

Некромант держал в руках громадное яйцо. И не требовалось долго гадать, выясняя, кто же его снёс.

Неведомо какая магия спасла это яйцо во вспыхнувшей тут огненной буре. Быть может, последнее усилие умирающего дракона – или, вернее, драконицы – уберегло жизнь ещё не родившемуся детёнышу. Но почему же другие драконы не забрали яйцо? Не нашли? Не заметили? Или же сочли, что этого просто не может быть – Хранителя без того, что он обязан хранить?

Ещё удар. Ещё и ещё. Оболочке полагалось бы уже треснуть, однако недаром, как видно, это яйцо уцелело в пекле жуткого катаклизма, когда Кристалл взорвался – не перенеся, словно мужчина гибель любимой, смерти своей Хранительницы. То, что жило внутри плотной скорлупы, никак не могло выбраться наружу.

Фесс невольно потянулся к мечу, легонько стукнул эфесом – ничего. Яйцо казалось упругим и неподдающимся. Изнутри, словно в унисон, часто-часто посыпались мелкие удары – скорлупа даже не дрогнула.

Некроманту показалось, будто он слышит чей-то сдавленный хрип – лёгкий, словно там, внутри скорлупы, задыхался сейчас ребёнок.

Наверное, в этом и впрямь был смысл – скорлупа яйца была очень, очень прочной, и дракончик не мог родиться самостоятельно – мать должна была помочь ему разбить скорлупу.

Заклятье? Но с погоней на плечах, когда инквизиторы и свалившаяся ему на голову тётушка Клара только и ждут, когда он пустит в ход чародейство… особенно Клара. Как, откуда и почему она взялась здесь – уму непостижимо, но…

В яйце запищали, жалко, сдавленно.

Фесс закусил губу.

И в следующий миг послал заклятье.

По мраморной скорлупе побежали трещины. Отвалился первый кусок, и вот немного погодя изумлённому некроманту предстал маленький жемчужно-серебристый, очень красивый, изящный, словно статуэтка, дракончик, точнее – дракон-девочка. Маленькая драконица. Затрепетали развернувшиеся крылышки, пока ещё слабые, не способные поднять в воздух даже это лёгкое тельце. Дракончик пискнула и прижалась к оторопевшему некроманту. А в сознании мага вдруг чётко и ясно прозвучал детский, тоненький-тоненький голосочек:

– Ты… будешь… со мной?..

Она с трудом выговаривала слова, эта новорождённая драконица, дитя хозяйки Кристалла Козьих Гор, куда некромант, увы, успел слишком поздно.

– Ты будешь со мной?… – уже чуть требовательнее повторил голосок драконицы в сознании Фесса. Телепатия, похоже, была присуща этим магическим существам с самого рождения.

Куда ж было деваться от требовательного взгляда этих только что раскрывшихся, глубоких глаз, совершенно не похожих на глаза человеческих новорождённых? Дракончик ждала. Протянулась умильно-тонкая лапка, не толще, чем у котёнка, потеребила некроманта за полу плаща.

Разумеется, первой мыслью у Фесса было – надо дойти до Пика Судеб и оставить дитя погибшей драконицы Сфайрату. Кто лучше хранителя Кристалла позаботится о сироте?…

А пока что…

– Есть хочу, – пропищала дракончик.

Фесс осторожно прижал к себе трепещущее существо. Раскрыл сумку, вытащил немудрёный дорожный припас, недоумевая, что же он станет делать, если драконице это не придётся по вкусу.

Однако новорождённая отличалась, похоже, отличным аппетитом и некапризностью. Она съела всё предложенное и уставилась на некроманта умильным взором. Впрочем, ненадолго. Кожистые веки смежились, закрывая глубокие карие, пока ещё совершенно человеческие глаза. Дракончик спала.