– Не стоит, – отказался Александр. – Но все равно спасибо.

– Танечка, правда, ему там будет удобнее? Он мог бы…

– Наира Михайловна, – сказала Татьяна, – он уже сказал «нет».

– Да, но все же… – начала было Аксинья.

– Нет, – повторил Александр, – я буду спать в палатке.

Татьяна сделала ему знак подойти. Он в мгновение ока очутился рядом.

– Ложись здесь на лежанке, – предложила она. – Она очень теплая.

– А где будешь спать ты? – поинтересовался он как ни в чем не бывало.

Она зарделась, и он, не выдержав, разразился смехом и поцеловал ее в щеку. Она покраснела еще больше.

– Ох, Таня, ну до чего ты смешная!

Она выскочила на крыльцо.

– Слушай, – улыбнулся он, – я решил…

– Идти с Зоечкой и Вовой? – перебила Наира. – Вот и хорошо. Я знала, что наша Танечка тебя убедит. Она самому дьяволу зубы заговорит. Зоя!

– Нет! – воскликнула Татьяна.

Александру до смерти хотелось поцеловать ее.

– Наира Михайловна, он никуда не пойдет. Не для того столько вынес, чтобы смотреть на Вову с Зоей. Он останется здесь и будет спать на лежанке.

– А как же ты? – ахнула Наира.

Господи, хоть бы не краснеть так!

Но она ничего не могла с собой поделать.

– Переночую на веранде.

– Тогда хотя бы простыни чистые постели! На этих ты спала.

– Обязательно.

– Не смей даже прикоснуться к ним, – прошипел Александр.

Объявив, что принесет полотенце, Наира вышла в комнату. Они тут же повернулись друг к другу. Она так и не подняла глаз, но все же стоит совсем близко и… и кажется, принюхивается?

– Пойду умоюсь и тут же вернусь, – пообещал Александр, не зная, что делать со своими руками, и едва удерживаясь, чтобы не схватить ее в объятия. – Никуда не уходи.

– Я буду здесь. Тебе нужно мыло?

Он покачал головой:

– Чего-чего, а мыла полно.

– Я тоже покупала мыло. На те деньги, что нашла в книге. Они очень пригодились. Спасибо тебе. Спасибо за все.

– Я очень рад. Для тебя – все, что угодно. Танюша, у тебя волосы совсем белые.

Она небрежно пожала плечами:

– Это все солнце.

– А веснушек-то!

– Это все солнце.

– Ты такая…

– Давай покажу, как идти к реке.

– Подожди. Смотри, что я тебе принес.

Он выложил из мешка с десяток банок тушенки, большой кусок рафинада, соль, папиросы и несколько бутылок водки.

– И еще новый русско-английский разговорник. Ты повторяла английский?

– Да нет… как-то времени не хватало. Поверить не могу, что ты все это тащил на себе. Такая тяжесть! – воскликнула она и, помедлив, добавила: – Но все равно спасибо. Пойдем во двор.

Взяв у Наиры полотенце, они пошли в огород. Александр старался оказаться как можно ближе к Татьяне, но не касался ее, зная, что за ними наблюдают шесть пар глаз.

Татьяна вытянула руку, но Александр даже не посмотрел в ту сторону. Он смотрел на ее светлые бровки. Хорошо бы пригладить их пальцем.

Хорошо бы погладить ее по голове.

Задохнувшись, он дотронулся до шрамика над ее бровью. Того самого, который когда-то оставил отец.

– Почти прошло. Я едва его заметил.

– Если не заметил, почему сразу нашел? – резонно возразила Татьяна. – Смотри, видишь, вон там? Перейдешь дорогу и прямо через сосны. Набредешь на поляну у самой реки. Я там стираю. Не заблудишься.

– Обязательно заблужусь, – пообещал Александр, наклоняясь и понижая голос. – Лучше покажи дорогу.

– Тане нужно готовить ужин, – объявила подошедшая Зоя. – Давайте я провожу.

– Да, – кивнула Татьяна. – Пусть Зоя проводит. Мне пора начинать готовить, иначе мы сегодня не поедим.

– Нет, Зоя, извини, – покачал головой Александр, увлекая за собой Татьяну. – Таня, пойдем со мной на реку. Объяснишь, что тебя тревожит, и я…

– Не сейчас, Александр, – прошептала она. – Не сейчас.

Он вздохнул, отпустил ее и пошел один, а когда вернулся, чистый, побритый, обнаружил, что Зоя бесстыдно заигрывает с ним. Александр не удивился. В деревне, где всех молодых людей забрали на фронт, любая девушка готова была выйти замуж даже за одноглазого беззубого инвалида. И Зоя тут не исключение. А вот Татьяна – дело другое. Она по-прежнему подчеркнуто сторонилась его. Только безразлично обронила, нагибаясь над печкой и сковородами:

– Ты побрился.

– Откуда ты знаешь? – хмыкнул он, беззастенчиво пожирая глазами ее бедра и спину. Короткое платье высоко обнажало ноги. Он сгорал от желания. – Деревенская жизнь идет тебе на пользу, – заметил он немного погодя.

Она выпрямилась, направилась к веранде, но он успел поймать ее за руку и приложить узкую ладошку к щеке.

– Тебе так больше нравится?

Он потер ее пальцы о гладкую челюсть и поцеловал. Она осторожно отняла руку.

– Я почти не помню тебя без бороды. Тебе все к лицу. Саша, я вся измазалась луком. Еще запачкаешься! Ты такой… аккуратный.

Она откашлялась и отвела глаза.

– Тата, – пробормотал он, не отпуская ее, – это я. Что случилось?

Она подняла глаза, и Александр увидел в них обиду. Обиду, и тепло, и грусть, но обида была сильнее всего, и он повторил:

– Что?..

– Саша, иди к нам, а то Таня и впрямь до утра будет готовить. Выпьем, потолкуем.

Он вышел на веранду. Наира вручила ему рюмку водки. Александр покачал головой:

– Без Тани не пью. Таня! Иди сюда.

– Она еще успеет выпить следующую.

– Нет. Она выпьет с нами первую. Таня, иди же!

Она вышла, распространяя чудесный запах картошки с луком, и встала рядом с ним.

– Да наша Танечка даже не пьет, – уговаривала Наира.

– Я выпью за Александра, – возразила Татьяна. Александр отдал ей свою рюмку. Их пальцы соприкоснулись. – За Александра! – воскликнула она надломленно. Ее глаза были полны слез.

– И за Дашу, – тихо добавил он.

Они выпили, и Татьяна ушла.

К ним то и дело наведывались сельчане, желавшие узнать последние новости и приносившие маленькие подарки. Яйцо. Рыболовные крючки. Удочку. Несколько карамелек. Каждый пожимал ему руку, справлялся о здоровье. Старушки крестили его. Александр был тронут, но скоро устал и вынул папиросу.

– Может, покурим во дворе? – спросил Вова. – Нашей Тане плохо от табачного дыма.