– Придется на время упрятать гордость подальше, – вздохнул Кловен Фебруарен.

– Прапра, ты решил его переползти?

– Я решил залезть в эту их треклятую тележку.

Элен-коферы пересекли мост один за другим. Видеть страх людей им очень нравилось. Ренфрау тоже залез в повозку и крепко зажмурился.

– Герис? Ты тоже поедешь в колеснице? – спросил вознесшийся, словно намекая, что неплохо бы поторопиться, ведь почти все гномы уже переправились.

Что-то в его вопросе разозлило Герис. Будто бы в нем прозвучало пренебрежение к слабому женскому полу.

– Нет, пойду пешком.

И она двинулась вперед, повторяя про себя советы Ярнейна: «Верь ногам, не верь глазам и чувствам, гони дурные мысли». Правда, мысли и не приходили, никакие, – так она была сосредоточена на каждом новом шаге.

Вознесшийся шел следом, готовый подхватить ее, если она вдруг оступится. Герис об этом не знала.

Фебруарен успел вылезти из повозки и поджидал праправнучку на противоположной стороне моста. Когда она ступила на твердую землю, волшебник схватил ее за руку:

– Вот и ты. А теперь взгляни на Ренфрау. – (Отродье все еще сидел в повозке, его била крупная дрожь.) – А ведь это, быть может, самый могущественный человек в Граальской Империи. Дитя богов. Ничего не подмечаешь?

– Да вроде нет. Если только ты не пытаешься мне втолковать, что он сидит в повозке.

– И это тоже. А еще глаза у него закрыты. И руки трясутся.

– Ну и что из этого следует?

– Не дай гордости себя сгубить. Девочка моя, тебе не нужно было никому ничего доказывать – нужно было лишь живой переправиться на ту сторону.

– Хм?

– Правда-правда. Не нужно было производить впечатление на Ярнейна и его подручных.

– А она и не пыталась, – заметил Железноглазый. – Но на это стоило взглянуть. Немногие жители срединного мира способны так перейти радужный мост, как это сделала Герис.

– Хватит уже об этом! – буркнула Герис.

– Хорошо, – сказал Ренфрау, вылезая из повозки. – Вы меня убедили почти на все сто.

Он обернулся и еще раз посмотрел на мост.

– Тогда пойдем дальше и убедим тебя целиком и полностью, – предложил Фебруарен чуть дрожащим голосом и тоже поглядел на мост.

И тут до Герис вдруг дошло: а ведь Фебруарен боится. Девятый Неизвестный напуган!

Проклятие! Она оглянулась по сторонам и увидела, что напуганы все – даже элен-коферы и вознесшийся.

– Прапра, вы что, ничего не спланировали?

– Что, дитя мое?

– Пока план у нас был такой: ты идешь туда и открываешь путь. И надеешься, что Орудия будут паиньками, а еще проникнутся благодарностью и с радостью помогут.

– Ты немного упрощаешь…

– Но по сути все так. А разве из северных мифов не ясно, что никакой благодарностью они не проникнутся? Разве они не эгоистичные мерзавцы?

– Ты слишком строга.

– Она права, – вмешался Ренфрау. – Эй, гном! Железноглазый, у тебя был какой-то план? Более дельный, чем тот, что описала сейчас эта девчонка? А у тебя, Асгриммур?

– Я собираюсь вынудить их принести клятву, – отозвался вознесшийся. – Пусть сначала поклянутся, что не станут выкидывать фокусы и помогут нам, а мы их за это освободим.

Герис и сама не поняла, радоваться ей или возмущаться из-за того, что ее назвали «девчонкой».

– Я выросла в иных краях и северные сказания знаю не очень хорошо, – сказала она. – Но ведь Прохвост тоже среди пленников, так? Не будет ли он вставлять нам палки в колеса просто в силу своей природы?

– Ты права, – опечалился Железноглазый. – Будет, и еще как.

– Должен же быть какой-то способ его заставить, – продолжала Герис. – И остальных, кто не захочет нам помогать.

– Женщина, это боги. Они не потерпят, если мы начнем выкручивать им руки.

– А мне плевать, что они потерпят, а чего не потерпят.

Железноглазый пожал плечами и повернулся к Асгриммуру:

– Вознесшийся, твоя очередь. Загляни-ка в себя и проверь…

– Уже. Она права. Прохвост, пусть даже на кону его свобода, попытается выкинуть какой-нибудь фортель. Но у нас хватит времени разъяснить Старейшим, что происходит. Остальным придется принять наши условия.

– А нужен ли нам Прохвост, чтобы справиться с Харулком? – поинтересовалась Герис. – Может, оставить его здесь?

– Они все нам нужны, – отозвался вознесшийся. – Если дать им полностью осознать свое положение, даже Прохвост будет держать себя в руках, пока не минует смертельная угроза.

– Герис, девочка моя, – Девятый Неизвестный пристально вгляделся в праправнучку, – ты что-то затеваешь. Умоляю тебя, не надо. Только не против богов. Пусть и языческих.

– Глупостей делать не буду, но все эти шатания нужно прекратить. Немедленно. Давайте разработаем поэтапный план, и чтобы пиво сначала выветрилось.

От ворот Небесной Крепости их отделяло уже несколько шагов.

– Какая роскошь царила здесь прежде, – заметил Железноглазый. – А теперь крепость почти ничем не отличается от обычного за́мка в срединном мире. Только побольше.

– Гном, не отвлекайся! – рявкнула Герис. – Все это не важно. Мы сюда явились разобраться с Орудиями.

Ренфрау что-то прошептал на ухо Кловену Фебруарену, и тот ответил:

– Ты бы просто не поверил: еще три года назад она собственной тени боялась. А виноват во всем мой внук. И еще братец ее чуть-чуть.

– Прапра, ты слишком много болтаешь. Не стоит обсуждать семейные дела, – огрызнулась Герис и выругалась.

Если Ренфрау и не поверил старику, то теперь уж сам во всем убедился.

Только его это больше не занимало. Затаив дыхание, он с трепетом смотрел на жилище своих предков.

Ворота Небесной Крепости стояли открытыми, как их и оставил вознесшийся. Одна створка болталась на покореженной петле.

– Мы дальше моста не совались, – сообщил Корбан Железноглазый. – Небесную Крепость чинить незачем.

– У меня от этого места мороз по коже, – признался вознесшийся и ступил в ворота.

Внутри все было серым, тусклым и безжизненным. Магия из срединного мира сюда не достигала.

За воротами простирался луг, по обе стороны от него тянулись бывшие сады. Волшебство из них ушло.

– Мало что помню, – продолжал вознесшийся. – Первый раз меня сюда доставили как пленника. И все казалось не таким ярким. А в последний раз я был слишком безумен и почти ни на что не обращал внимания. Пусть элен-коферы нас ведут.

Герис повернула налево и осмотрела то, что сохранилось от яблоневого сада. Сад этот, как она смутно помнила, вроде бы считался священным и принадлежал одной из богинь. Сейчас полуистлевшие яблони покрылись наростами и плесенью.