– Я сама отправлюсь на южное побережье и возглавлю тамошние войска, – заявила Елизавета. – Хочу подготовиться к достойной встрече герцога Пармы!

– Ваше величество, мы не можем этого позволить! – запротестовали ужаснувшиеся советники. – Подумайте о риске, которому подвергнется ваша драгоценная особа!

– Я все равно поеду! – продолжала упрямо твердить Елизавета.

Она приказала изготовить для себя серебряный нагрудник и шлем. Эта амуниция была показана советникам и привела их в еще больший ужас. Они забрасывали Роберта письмами, спрашивая совета, как остановить королеву, готовую ринуться в самое пекло. В ответ Роберт пригласил королеву посетить Тильбюри и своим появлением воодушевить солдат. Письмо было выдержано в официальном тоне: «Ваше величество сумеет собственными глазами увидеть, какими замечательными солдатами являются ее подданные. Любой король мог бы только мечтать о такой армии. Я, со своей стороны, гарантирую вам полную безопасность, памятуя, что королева – это самое великое и святое, что есть у нас. Пусть каждый солдат увидит вас воочию и испытает трепет от радости, что ему доверено защищать родину и королеву».

Роберт рассчитывал, что этот визит пойдет ей на пользу и отвлечет от нелепых мыслей о личном противостоянии Парме.

Елизавета согласилась приехать в Тильбюри. Отказать Роберту она не могла. Однако сейчас все ее мысли занимал английский флот. Начались ли уже столкновения с Испанской армадой? Ожидание было изматывающим.

Наконец пришли вести из Плимута. Победа! После двух мелких стычек английский флот двинулся вслед за Армадой на восток, где она остановилась на траверзе Кале. Эта остановка дорого стоила испанцам. Воспользовавшись шансом, Дрейк послал в сторону Армады брандеры – быстроходные кораблики, начиненные горючими веществами. Вместо победы над англичанами испанцы получили ад кромешный. Командиров и матросов Армады, именовавшей себя Непобедимой, охватила паника. Уцелевшие галеоны снимались с якоря и плыли куда глаза глядят. Их безупречный строй был смят. Испанский главнокомандующий пытался перестроить оставшиеся корабли, но безуспешно. Английские суда, легко сновавшие между галеонами, продолжали топить вражеский флот.

И здесь к человеческой смелости прибавилось божественное вмешательство, решившее исход битвы.

– Господь взмахнул дланями своими, и рассеялись враги наши, – ликовала Елизавета. – Он наслал на испанцев воистину протестантский ветер.

Ветер, который Елизавета назвала протестантским, погнал испанские корабли на север, где они попали в полосу жесточайшей бури. Многие затонули вместе с командой. Несколько галеонов отнесло к Корнуоллу и берегам Ирландии. Никто не знал, сколько испанцев погибло. Многим уцелевшим было уже не суждено вновь увидеть родину. За всю историю испанских морских сражений это было самым разгромным и унизительным. Англичан погибло всего лишь сотня. Англия не потеряла ни одного корабля.

– Самое время вознести наши искренние молитвы Всемогущему Богу, – говорила Елизавета. – Но не будем успокаиваться. Нам еще предстоит сражение с войсками герцога Пармы. Его корабли ждут попутного ветра, чтобы пересечь Ла-Манш и вторгнуться на наш берег.

Елизавета понимала: ей сейчас самое время плыть на королевской барке в форт Тильбюри и воодушевлять войска. Опасаясь за ее жизнь, советники вновь принялись отговаривать королеву. Корабли Пармы могли появиться в любое время. Елизавета отвечала, что не смеет обманывать Роберта. Тем более что он просил ее обязательно приехать и обещал, что в форте Тильбюри будет столь же безопасно, как в Лондоне.

Свежий воздух и деятельная жизнь благотворно сказались на здоровье Роберта. Он выглядел намного лучше и в новой должности чувствовал себя вполне уверенно. Они с Елизаветой тепло обнялись. Совсем как раньше. Роберт повел ее в дом, приготовленный для отдыха. Через час Елизавета была уже готова к встрече с солдатами.

Обликом своим она напоминала карающего ангела. Поверх белого бархатного платья Елизавета надела серебряный нагрудник. Она восседала на белом жеребце. Впереди шел паж, неся на подушечке ее шлем. Следом граф Ормонд нес государственный меч. Роберт шел рядом с королевой, держа поводья ее коня. В былые времена ветер ерошил бы ему волосы. Нынче же его голова была совершенно лысой. Грохотали барабаны, пронзительно пели волынки. Над головами реяли знамена. В небе кружились и кричали чайки. Тысячи пар глаз наблюдали за приближением новой амазонки – их любимой королевы Елизаветы.

Перед ней выстроились пехотные и кавалерийские отряды. Елизавета едва сдерживала слезы, глядя на этих смелых, настоящих мужчин, готовых защищать ее, свою родину и все, что им было дорого и свято. Королева ехала мимо, постоянно повторяя: «Да благословит Господь всех вас!» Многие падали на колени, почтительно опуская вниз острия копий.

«Боже, храни нашу королеву!» – кричали в ответ пешие и конные.

– Благодарю вас от всего моего сердца! – кричала Елизавета.

На следующее утро она снова продефилировала перед войсками. Ее встречали громом рукоплесканий.

– Мне кажется, что я нахожусь в самой гуще битвы! – призналась она Роберту, ехавшему рядом.

Смолк гул приветствий. Роберт подал команду, и солдаты устроили учебное сражение, дабы показать королеве свою выучку. Потом прошлись перед ней парадным строем. Затем Елизавета обратилась к ним с речью. Ее голос разносился над всем военным лагерем:

– Мои любимые подданные! Перед тем как приехать к вам, я вдоволь наслышалась предостережений. Меня отговаривали, поскольку при большом скоплении народа может быть всякое. Меня предостерегали о том, что среди солдат и конников может затесаться злоумышленник. Но я поехала, не испытывая ни малейшего страха. Я считаю для себя недостойным жить, не доверяя своему народу. Пусть боятся тираны. Мне бояться нечего, ибо меня окружают верные, любящие сердца. Я всегда черпала силы и уверенность в любви моего народа. Поэтому сейчас я не прячусь за стенами дворца, не жду, когда гонцы прискачут и возвестят о наших победах. Я здесь, среди вас. Я должна почувствовать то же, что чувствуете вы, проникнуться вашим духом, вашими глазами взглянуть на грядущие сражения. Я бы очень хотела, чтобы все, кто меня видит и слышит, вернулись бы потом с победой по своим домам. Но судьбы нас всех – в руках Божьих. И всякий, кто погибнет за свою родину, за свою землю, погибнет не напрасно. Слава нетленна. Она продолжает жить и тогда, когда от нас не останется и праха. Мой титул, мои обязанности перед Богом и страной не позволяют мне выходить на поле сражения, иначе я бы осталась здесь, среди вас, и сражалась бок о бок с вами.

Королева умолкла, оглядывая море лиц, обращенных к ней. Сердце переполняла радость. Никогда еще она не чувствовала себя такой смелой.

– У меня тело немолодой, слабой женщины, – продолжала Елизавета. – Но сердце и дух короля. Короля Англии. Бог – свидетель: за все годы моего правления Англия никому не угрожала и не пыталась захватить ничьи земли. Зато нам постоянно угрожали и угрожают… Если враги, будь то Парма, испанцы или кто-то еще, вторгнутся на нашу землю и вам станет тяжело отражать их натиск, знайте: я не стану отсиживаться во дворце. Я явлюсь сюда и тоже возьму в руки оружие. Я буду вашим генералом, судьей и щедро вознагражу вас за мужество, проявленное в битве. Одно то, что вы собрались здесь, полные решимости сражаться, уже заслуживает всяческих наград. Даю вам слово королевы: придет время, и ваше служение мне и Англии будет надлежащим образом вознаграждено… Вы слышали мои слова: я вернусь к вам, если дела примут совсем тяжелый оборот. А пока вами будет командовать мой генерал-капитан. – Она улыбнулась Роберту. – Поверьте, он достойнейший из моих подданных. Без пререканий выполняйте его команды, ибо на войне послушание командиру – залог победы. Не заставляйте меня краснеть за вас. Соедините храбрость с дисциплиной, и тогда очень скоро мы одержим внушительную победу над врагами нашей родины. Помните: с нами Бог!