Несколькими минутами позже они вышли оттуда, на руках у каждого был паспорт США сроком действия на шестьдесят суток. Пол взглянул на свой документ и сказал:

– Ты хоть когда-нибудь за всю свою хреновую жизнь видел что-нибудь столь прекрасное?

* * *

Саймонс опорожнил канистру и вытряхнул оттуда деньги в утяжеленных пластиковых пакетах. Они были в отвратительном состоянии: некоторые пакеты порвались, и масло замарало все банкноты. Скалли принялся счищать масло и укладывать деньги в стопки по десять тысяч долларов: там было 65 000 долларов плюс примерно столько же в иранских риалах.

Пока он занимался этим, вошел какой-то морпех. Увидев двух всклокоченных небритых мужчин, стоявших на коленях на полу и пересчитывавших небольшое состояние в стодолларовых банкнотах, рядовой с любопытством уставился на них.

Скалли сказал Саймонсу:

– Как, по-вашему, стоит рассказать ему все, полковник?

Саймонс проворчал:

– Твой приятель на посту у ворот знает об этом, солдат.

Морпех отдал честь и ушел.

* * *

Было одиннадцать часов вечера, когда объявили посадку на их рейс до Стамбула.

Они один за другим прошли последнюю проверку на безопасность. Скалли следовал в веренице как раз перед Саймонсом. Оглянувшись, он увидел, что охранник попросил показать содержимое пакета, который нес Саймонс.

В пакете находились все деньги из канистры.

Скалли пробормотал:

– Ах ты, вот дерьмо!

Солдаты заглянули в пакет, увидели шестьдесят пять тысяч долларов, четыре миллиона риалов, и поднялась суматоха.

Несколько солдат поставили на изготовку свои винтовки, один из них закричал, и прибежали офицеры.

Скалли увидел Тейлора, который вез в небольшой черной сумке пятьдесят тысяч долларов, расталкивающего толпу вокруг Саймонса со словами:

– Извините меня, извините меня, пожалуйста, извините меня…

Перед Скалли Пол уже прошел через пункт проверки. Скалли швырнул свои тридцать тысяч долларов в руки Пола, затем повернулся и пошел обратно через пункт проверки.

Солдаты уводили Саймонса на допрос. Скалли пошел за ними вместе с господином Фишем, Илсманом, Булвэром и Джимом Швибахом. Саймонса отвели в маленькую комнату. Один из офицеров повернулся, увидел пятерых, следовавших за ними, и сказал по-английски:

– Вы кто такие?

– Мы все путешествуем вместе, – объяснил Скалли.

Все сели, и господин Фиш начал разговаривать с офицерами. Через некоторое время он сказал:

– Они хотят видеть документы, подтверждающие ваш ввоз этих денег в страну.

– Какие документы?

– Вы должны продекларировать всю иностранную валюту, которую ввозите.

– Черт побери, никто не просил нас делать это!

Булвэр заявил:

– Господин Фиш, объясните этим клоунам, что мы въехали в Турцию через крошечный пункт пересечения границы, где, возможно, пограничники недостаточно осведомлены о содержимом бланков и не просили нас заполнить их, но мы счастливы сделать это сейчас.

Господин Фиш некоторое время препирался с офицерами. В конце концов Саймонсу позволили улететь вместе с деньгами; но солдаты записали его фамилию, номер паспорта и приметы внешности. В тот самый момент, когда самолет приземлился в Стамбуле, Саймонс был арестован.

* * *

В 3 часа ночи 17 февраля 1979 года Пол и Билл вошли в номер люкс Росса Перо в стамбульском «Шератоне».

Это было величайшее событие в жизни Перо.

Когда босс заключил в объятия обоих своих сотрудников, эмоции переполнили его. Вот они здесь, живые и здоровые, после стольких недель ожидания, невероятных решений и ужасного риска. Он взглянул на их сияющие лица. Кошмарам пришел конец.

Остальные члены команды ввалились толпой за ними. Рон Дэвис, как обычно, паясничал. Он взял взаймы у Перо его теплую одежду, и тот прикинулся, что сгорает от нетерпения заполучить ее обратно; тогда Дэвис сбросил с себя шляпу, пальто и перчатки и с трагическим видом швырнул их на пол со словами:

– Вот, Перо, заберите ваши жалкие тряпки!

Затем вошел Скалли и громогласно объявил:

– В аэропорту Саймонса арестовали.

Ликование Перо улетучилось.

– Почему? – в ужасе воскликнул он.

– Полковник вез с собой массу денег в бумажном пакете, а им приспичило обыскать его.

Перо взорвался от негодования:

– Черт возьми, Пэт, почему он вез эти деньги?

– Это были деньги из бензиновой канистры. Видите ли…

Перо прервал его:

– Ума не приложу, почему, после всего, что сделал Саймонс, вы позволили ему идти на совершенно ненужный риск? Вот что: я улетаю в полдень и, если Саймонса к тому времени не выпустят из тюрьмы, вы будете сидеть в этом гребаном Стамбуле до тех пор, пока он не выйдет на свободу!

* * *

Скалли и Булвэр сели поговорить с господином Фишем. Булвэр заявил:

– Необходимо вытащить полковника Саймонса из тюрьмы.

– Ну, – промолвил господин Фиш, – на это потребуется дней десять…

– Вот ведь дерьмо! – перебил его Булвэр. – Перо это не устроит. Я хочу, чтобы его выпустили из тюрьмы сейчас.

– Сейчас пять часов утра! – запротестовал господин Фиш.

– Сколько это стоит? – поинтересовался Булвэр.

– Я не знаю. Слишком многим известна эта история, и в Анкаре, и в Стамбуле.

– Как насчет пяти тысяч долларов?

– Да за такие деньги они продадут мать родную!

– Прекрасно, – заявил Булвэр. – Давайте займемся этим.

Господин Фиш позвонил, затем сказал:

– Мой адвокат встретится с нами в тюрьме возле аэропорта.

Булвэр и господин Фиш сели в старый потрепанный автомобиль господина Фиша, оставив Скалли оплачивать гостиничный счет.

Они подъехали к тюрьме и встретились с адвокатом. Адвокат сел в машину мистера Фиша и доложил:

– Судья уже едет сюда. Я уже переговорил с полицией. Где деньги?

Булвэр сказал:

– У заключенного.

– Что вы хотите этим сказать?

Булвэр разъяснил:

– Вы пойдете туда и выведете заключенного, а уж он отдаст вам пять тысяч долларов.

Это было бредовой затеей, но адвокат с ней справился. Слуга закона вошел в тюрьму и вышел из нее через несколько минут вместе с Саймонсом. Они сели в автомобиль.

– Мы и не подумаем платить этим клоунам, – заявил Саймонс. – Я потерплю. Они сами просто загубят это дело бесконечными препирательствами, как следует поступить, и через несколько суток меня отпустят.