— Рассказывай, — прорычал он. Обхватив Еву за плечи, он притянул к себе, требовательно заглядывая в ее лицо. Он должен узнать обо все, чтобы как можно скорее наказать виновного, — Кто-то обидел тебя? — хрипло прорычал он, немного усиливая хватку на ее теле.

Ева закрыла глаза, не в силах смотреть на него. Что она могла ему сказать?

— Почему вы не рассказали мне? — прошептала она, практически прохрипев этот вопрос. Боль мешала ей говорить.

— О чем именно? — голос Одина прозвучал очень настороженно. Нахмурившись, он слегка встряхнул ее, видя, что она тянет с ответом.

— Тот пожар, в котором погибла ваша Клэр. Я тоже там была? — спросила она, наконец осмелившись открыто посмотреть на него. От нее не ускользнуло изумление, которое промелькнуло на его лицо, когда он услышал ее вопрос.

— Кто тебе рассказал? — прорычал он, — Дерек? Или Селия? Это они сделали? — его руки сильнее сжались на ней, причиняя боль. Но Ева едва ли обратила на нее внимание.

— Разве есть разница кто это сделал? — с тоской в голосе возразила Ева, — Это правда? Хотя бы один раз, могли бы рассказать мне правду? — взмолилась она. Теперь уже она сама схватилась за его руки, не зная, как еще попытаться добиться от него хоть чего-нибудь. Ей необходимо получить от него ответ. Каким бы он не был. Все лучше, чем незнание. Этого она больше не выдержит.

— Да, ты была там, — грубо ответил Один, понимая, что нет смысла и дальше скрывать от нее правду. Особенно теперь. Совсем скоро, он узнает насколько правдивыми были слова Гаррика, — Также, как Гаррик. И Клэр. И я. Мы все были там. Но умерла только Клэр, — эта фраза далась ему особенно тяжело.

Ева со стоном прикрыла глаза и отвернулась от него. Надежда, что Кэтрин ошиблась, умерла. Все было так, как она и рассказала. Неужели, она, когда-то думала, что отличается от своего отца? Ведь на самом деле, она такая же жестокая, как и он.

— Как мне теперь с теперь с этим жить? — прошептала она. Обессиленная, она отпустила Одина и низко наклонила голову. — Теперь, я понимаю почему вы винили меня в смерти Клэр. Вы всегда были правы, — Ева покачала головой, — Моя жизнь ничего не стоит. Я не должна была выжить. Эта жизнь никогда не принадлежала мне.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Один злобно зарычал, а потом грубо дернул Еву к себе. Запустив руку в ее волосы, он заставил посмотреть на него.

— Я больше ничего подобного слышать не хочу, — прорычал он, чувствуя необычное для себя смущение. Черт побери, каждое ее слово кололо его словно острие кинжала. Ведь он и правда уверял ее в том, что она должна расплачиваться за отца. Он сам заставил ее поверить в это. Он и сам верил в это. — Никогда.

— Отпустите мне, — с трудом выдавила Ева, покачав головой, — Прошу вас.

Один кивнул и не сводя с ней глаз, отошел в сторону. В этом он мог пойти ей на встречу, хотя бы сейчас.

— Вы отпустите мне? — прошептала Ева. Обхватив себя руками, она уставилась в пол, чтобы вновь не встретиться с ним взглядом.

— Я и так сделал это, — недовольно прорычал Один, но Ева покачала головой.

— Я говорю не об этом, — несмело продолжила она, — Вы позволите мне уехать отсюда? — быстро выпалила она.

— Куда же? — едва сдерживаясь, чтобы не перейти на рык, спросил Один.

— Я не знаю, — прошептала она, — Я просто хочу сбежать как можно дальше. — это была только половина правды. Она хотела забыть обо всем. О его ненависти и о своей вине.

— Я никогда не отпущу тебя, — Один взмахнул рукой. Испуганно сжавшись, Ева отскочила от него, больно врезавшись спиной в стену.

— Не смей этого делать, — грубо выкрикнул Один, притягивая ее к себе, подальше от опасной близости с твердой поверхностью, — Я не собираюсь тебя обижать. Больше никогда, — через силу выдавил он.

Ева всхлипнула, и обессиленно прижалась лбом к его крепкому плечу. Ей так сильно хотелось, чтобы он обнял ее, защитил от всего неприятного, что происходило вокруг нее. Она нуждалась в его силе, в его любви. Но именно этого он не мог ей дать. Никто не мог. Она, как всегда, была одна.

Один обнял ее, невыносимо близко прижимая к своей груди. Сейчас, он позабыл обо всем. Даже слова Гаррика больше не имели для него никакого значения.

— Я не отпущу тебя, — пробормотал он, проводя рукой по ее спине, нежно поглаживая. — Никогда.

— Но и простить не сможете, — еще сильнее всхлипнула она, — Я не смогу простить себя. Поэтому вы должны отпустить меня.

Один откинул голову назад и глубоко вздохнул.

— Я не смогу отпустить тебя, — проворчал он, — Я не хочу отпускать тебя. Ты, — запнулся он, — нужна мне.

Ева отпрянула, удивленно вглядываясь в его лицо. Но не успела она ответить ему, как услышала голос Дерека за своей спиной.

— Что здесь происходит, Ева? — рявкнул Дерек, заходя в комнату. Следом за ним вошла и Селия. Изумленно рассматривая сломанную дверь, она приподняла подол юбки и осторожно переступила через щепки.

— Что вы здесь делаете? — Один еще сильнее притянул Еву к себе, обхватывая своими сильными руками, — Я сказал вам ждать, пока сам не приведу ее, — прорычал он.

— Что происходит? — удивлено спросила Ева, выворачиваясь в его руках, чтобы посмотреть на Селию. Обеспокоенность на лице женщины взволновала ее.

— Нам нужно поговорить, — сказал Дерек, знаком приказав жене замолчать. Сейчас его очередь говорить, и чем скорее он начнет, тем будет лучше для всех. — Мы были у Гаррика.

— Зачем? — испуганно спросила Ева, инстинктивно прижавшись к Одину.

— Я запрещаю вам говорить с ней об этом сейчас, — прорычал он, чувствуя необычайную радость от того, что она искала защиты именно у него.

— Мы сделаем это здесь и сейчас, — рубанул Дерек, — А потом, увезем ее отсюда.

Ева удивленно вскрикнула, услышав его слова, а Один зарычал.

— Она никуда не уедет. Даже с вами, — прорычал он, отбросив прочь всякую сдержанность. Больше она ему была ни к чему. Теперь, важнее для него было сделать так, чтобы она и помыслить не могла о том, чтобы сбежать от него. Если есть хоть одна возможность, что слова Гаррика окажутся правдой, она никуда от него не уйдет. Он не позволит.