силой, Шал заставил ее отступить. Это было некрасиво, но Шал стиснул зубы и настаивал на своем. Это не будет битва, которую он проиграет. При всем том, что это было в основном для шоу.

По крайней мере, это должно было быть для шоу. Но ее копье продолжало рубить влево и вправо со смертельной точностью.

Прижав Лукрецию к одной из низких алебастровых стен площади, Шал случайно нанес ей в плечо Укус яростной гадюки. Прочитав это за милю, Лукреция развернулась, миновав удар, скользнула вокруг него и нанесла неглубокую рану в плечо Шала.

Затем она уплыла, не сводя глаз с его лица. «Почему ты сейчас воюешь? Это не твоя битва, Шал.

— Так и есть, — прорычал Шал. «Это битва за Теллус. Это битва за оправдание Румеры».

«Если бы ты не сражался, Копейщик, скорее всего, проиграл бы. Слишком поздно для него, его моделей и прогнозов. Образы уже сливаются во что-то достойное Вознесения внизу, — прошептала Лукреция, избегая его атак. Чем больше она говорила, тем плавнее становились ее движения. «Кроме того… меня несколько раздражает, что у вас есть эта девушка, а вы не удосужились меня представить».

Шал скосил взгляд в сторону. Рэндидли мыл пол со своими Королями-чародеями на некотором расстоянии, так что, вероятно, можно было безопасно говорить, не опасаясь быть подслушанным. — Ты не удосужилась быть рядом, мама. И даже если бы здесь все обошлось, без меня мне приходилось бороться. Меня выбрали представлять образ Теллуса. Я очень серьезно отношусь к этой ответственности».

— Тебя выбрал деспот, — заметила Лукреция. Затем она начала использовать Стиль Призрака Копья, чтобы позаимствовать импульс от его ударов и наброситься на него.

Разгневанный, Шал увеличил скорость своих атак. Но она просто ускорилась, чтобы компенсировать это. Затем он резко перешел к более извилистому, контролирующему стилю игры копьем, из-за чего она на короткое время споткнулась. Быстрая смена стиля была слишком велика, чтобы справиться с ней, и вскоре Шал отбросил Лукрецию на второй план.

Тремя сокрушительными ударами он заставил ее ошеломиться и отступить. Но она продолжала кружить и отклоняться. Она продолжала тянуть время.

Глаза Шала очень быстро сузились, Лукреция тоже стабилизировалась и предсказывала его новые ходы. Был ли это Навык? Если бы это было так, это было бы невероятно сильно. Так что Шал снова переключился, на этот раз двигаясь к агрессивности, чтобы извлечь выгоду из относительного отсутствия у Лукреции ловкости и реакции.

Это движение заставило Лукрецию быстро отступить, отражая копьем его удары.

Постепенно импульс Шала рос, когда он переключился на что-то более близкое к стилю Рэндидли, используя местность и свою мобильность. “Несмотря на это. Тем не менее, это мое копье. Я держу его, потому что у меня есть сила, и поэтому у меня есть долг перед народом Теллуса. Это так просто. Поскольку у меня есть способности, я несу ответственность за их использование. И нет смысла быть личностью со способностями, если я не несу ответственности своего народа.

«Это может быть глупо. Это может быть глупо. Это может быть идея, которая убьет меня. Однако это душа моего копья. И я буду следовать этому до конца своей жизни».

К его удивлению, удар Шала прошел мимо защиты Лукреции и попал ей в грудь. Она быстро заморгала, затем с болезненной нежностью улыбнулась. «Все это… ради ответственности…? Хороший. Не забывай, почему ты сражаешься, Шал. Если то, что будет дальше, окажется таким трудным, как я ожидаю… оно вам понадобится.

В следующий момент она исчезла, оставив обычного Короля-Чародея умирать на копье Шала. Преднамеренным движением он швырнул тело на землю, а затем медленно пошел туда, где Рэндидли заканчивал Королей-чародеев.

Конечно, затем Шал моргнул, когда из портала начали выходить новые Короли-Чародея со своей пронзительной песней.

Вздохнув, Шал принялся за работу.

Глава 830.

Лицо Офелии было напряжено, когда она взорвалась с грохотом оползня, сметая около тридцати Королей-чародеев, которые мчались к ней. Большинство из них выдержало бы удар, но их ноги или руки были сломаны силой, как сухие ветки. Они будут хромать и мешать мобильности остальных.

Что дало Офелии долю секунды, чтобы встать между Этоном Таем и Оракулом. Кряхтя, Офелия едва успела отразить резкий удар Этона. После этого Этон ловким ударом отшвырнул ее в бок и еще раз выстроил атаку. Но к этому моменту Оракул был готов и отшвырнул его назад взрывом изображения морского прилива.

Что дало Оракулу время поспешить на помощь Версо.

Потому что самым сильным копьеносцем на поле боя был Эгиант Вирд.

“Вы дураки. С годами вы позволили своим изображениям потускнеть. Ты боишься окаменевшей жестокости в духе Теллуса? Эгиант дико хохотал, вбивая Версо в землю. Пожилой мужчина задрожал и попытался подняться, но его снова просто сбили с ног. Над всеми ними бескрайнее и бесконечное солнце бушевало жаром и силой. Солнечные вспышки горели ярко и ярко в бесконечном параде. «Просто впитай это! Сделайте это частью себя! Узурпировать контроль над ним! И захвати власть для себя».

Застонав, Офелия разбила еще больше Королей-Чародей, когда Оракул и Версо сумели объединить силы и нанести неглубокий удар по Эгианту. На мгновение жар и свет в зале померкли.

Но в процессе Офелии пришлось изо всех сил пытаться снова разбить Этона, что открыло ее для взрыва психического яда, который разбрызгивался по ее спине. В этот момент у нее в висках раздалось глухое жужжание — вероятно, это был уже третий укол, который она приняла. Но у нее не было выбора.

Взревев, Офелия обрушила гору на Эфон.

К ее удивлению, мужчина рассеял большую часть силы, вращаясь по кругу. Образ металлического сорокопута, кричащего, заполнил ее зрение. Затем Эфон подпрыгнул в воздух и так же быстро нырнул к Офелии.

За ней бежали Короли-ведьмы.

Сверкающее копье Этона, казалось, превратилось в металлический клюв, направляющийся к ее груди.

Еще…

Глаза Офелии скользнули в сторону Копейщика. Он был опорой, на которую они все опирались. Даже сейчас он боролся с Первым Распространителем. Он был самым сильным человеком, которого знала Офелия, но казался таким маленьким рядом с гигантским аметистовым скорпионом.

Сморгнув слезы, Офелия сосредоточилась на врагах перед ней. Копьеносец научил ее каждому приему копья, который она знала. Она была ее Мастером. И ее первая и единственная любовь.

— Да пошли вы все, — прошептала Офелия. Когда она заняла оборонительную позицию, в воздухе вокруг нее образовался вал из камней. Она чувствовала, что ее сила воли ослабевает после создания стольких ярких образов, но здесь