Однако утро оказалось не мудренее, а мудрёнее. На меня одна за другой посыпались загадки. Требовалось проявлять величайшую изворотливость, чтобы во мне не заподозрили самозванца.

Когда я проснулся, жены, слава богу, рядом не было. Зато тут же прибежала девочка лет семи, с косичками и бантиками, и с криком «Доброе утро, папочка!» бросилась меня целовать.

— Доброе утро, — сказал я. — Как тебя зовут?

— Даша… — удивленно протянула она, но тут же засмеялась, подумав, что я шучу.

Я тоже рассмеялся, хотя и не думал шутить.

Я накинул какой-то халат, оказавшийся маловатым, и прошмыгнул в ванную, стараясь, чтобы меня не заметили. Там я наконец разглядел себя в зеркало. Отвратительная усатая рожа. Недолго думая, я схватил бритву, помазок и мигом сбрил усы. Я брился впервые в жизни, поэтому слегка порезался.

Я догадывался, что мне в ближайшее время предстоит очень многое сделать впервые в жизни. Где часы, будь они прокляты?!

Я вышел из ванной, получил легкий нагоняй от жены за то, что надел ее халат, а также за сбритые усы и, обнаружив в шкафу мужскую одежду, подходящую по размеру, облачился в нее.

Когда я вышел на кухню, там уже кончали завтракать Петечка и Светка. Сестра очень изменилась, стала пышной дамой. Мне хотелось ее обнять, но я посчитал это неуместным.

Вдруг мною овладело беспокойство. Где же мама? Где отец? Я вдруг понял, что в нашей трехкомнатной квартире проживают теперь только моя и Светкина семьи. Неужели родители… Нет, этого не может быть! Но не спрашивать же об этом!

Я наспех позавтракал, стараясь подавить беспокойство и жалуясь на головную боль. Светка с Петечкой убежали на работу. Я пока не понял, на какую. Однако меня больше занимало собственное место в жизни. Куда мне-то идти?!

— Отведи Дашку в школу, — распорядилась Татьяна. — Я тебя подожду.

Мы с дочерью вышли на улицу, и я повел ее в свою школу, рассудив, что Даша учится именно там.

Я угадал. В школе я заметил двух-трех знакомых учителей, правда сильно постаревших. Уже выходя из гардероба, столкнулся с Ксенией Ивановной.

— Сережа, здравствуй! — она обрадовалась.

— Здравствуйте, Ксения Ивановна!

— Давно тебя не видела. Как наши?

Ей-богу, я хотел бы это знать больше нее.

— Работают… — отвечал я со вздохом.

— Ну заходи как-нибудь ко мне, поболтаем. Сейчас некогда, — она поспешила по коридору все той же легкой походкой.

Я вернулся домой, хотя туда не хотелось. Татьяна уже была при параде, ждала меня. Я получил четкие указания: купить после работы картошки и помидоров, захватил портфель, и мы вышли на улицу.

Оказалось, что у нас есть машина. «Жигули» неизвестной мне модели. Зачем же тогда Петечка предлагал какую-то тачку? Но этот вопрос уступил место другому. Я понял, что не умею водить.

— Голова раскалывается, — сказал я, дотрагиваясь до лба. — Может, ты поведешь? — рискнул спросить я, не уверенный, что моя жена умеет это делать.

Она пожала плечами и села за руль. Облегченно вздохнув, я устроился рядом.

— Завези сначала меня, — попросил я.

— А я пешком пойду?

— Нет, мне машина сегодня не нужна… («Мне она вообще не нужна, черт ее дери!» — подумал я в скобках.) Я на метро приеду.

— Как знаешь…

Она строила из себя обиженную. Вероятно, за то, что я вчера так поспешно смылся. А может, за усы. Ладно, это не самое главное! Сейчас работать надо.

Жена привезла меня к большому новому зданию. В него входили люди. Как назло, у дверей не было никакой вывески. Я пошарил по карманам и нашел пропуск. Там, рядом с моею фотокарточкой, было написано, что должность моя — ведущий специалист, а отдел имеет номер семнадцать.

«Хотелось бы все-таки узнать — специалист по чему?» — не без злорадства подумал я.

Я чмокнул жену в щеку, посчитав, что так будет естественно, и смешался с толпой сослуживцев. Честное слово, я себя чувствовал гораздо хуже Штирлица в ставке Бормана. На всякий случай я кивал всем подряд. Многие отвечали мне тем же.

Вы никогда не пробовали искать свое рабочее место в учреждении, где вы служите? Смею заверить, что это занятие принадлежит к разряду увлекательнейших. Тем более когда на дверях нет ни единой таблички. Прошагав с деловым видом по однообразным коридорам нескольких этажей, я понял, что этот метод не годится. «Сейчас возьму и спрошу!» — мстительно подумал я. Но было неудобно.

Везде что-то докрашивали, подстругивали, подвинчивали. По всей видимости, наше учреждение только-только вселилось. Мне попался плотник с деревянным ящиком, откуда торчали инструменты.

— Пожалуйста, зайдите в семнадцатый отдел, — дерзко сказал я. — У нас форточка не закрывается.

— Знаю, — проворчал он. — Дойдет очередь…

— Нет, пожалуйста, сейчас. Дует. — Я был непреклонен.

Он взглянул на меня с неудовольствием, повернулся и пошел по коридору обратно. Я последовал за ним.

Плотник привел меня в мой отдел. Он находился на втором этаже. В комнате стояли пять столов. Четыре были заняты сотрудниками: тремя женщинами и одним молодым человеком лет двадцати трех.

Я поздоровался…

— Здравствуйте, Сергей Дмитриевич! Вы мне ужасно нужны. Необходимо подписать письма. Петр Тимофеевич уже заходил, интересовался… — с ходу затараторила одна из женщин, самая молодая.

Я кивнул и сел за свободный стол. Плотник, ворча, приступил к форточке, которая и в самом деле не закрывалась.

Сотрудница положила передо мной письма, отпечатанные на машинке, и я расписался против своей фамилии, мысленно поздравив себя с началом трудовой деятельности.

— Как-то странно вы сегодня расписываетесь… — удивилась она.

— Все течет, все меняется… — пошутил я, с тоской вспоминая родной XX век и безмятежные школьные годы.

До обеда мне удалось установить, что начальник отдела Петр Тимофеевич сидит в соседнем кабинете, а в этой комнате я — самый главный. Тщательно обследовав стол под видом уборки, я обнаружил, что наш отдел занимается чем-то связанным с экспортом электродвигателей. В папках лежали контракты, протоколы, договора, многочисленные письма. На многих из них стояла моя подпись. Я узнал, как она выглядит, и стал тайком тренироваться. До обеда мне прислали еще четыре письма и два контракта. На телефонные звонки я попросил отвечать сотрудников, ссылаясь на ту же головную боль.

Но все это чепуха. Самое главное то, что я нашел часы. Они лежали в нижнем ящике письменного стола, под грудой папок, и были аккуратно запаяны по ободочку, так что раскрыть их не представлялось возможным. «Предусмотрительным стал, паразит!» — мысленно обругал я себя, то есть того Сергея Мартынцева, который приготовил мне все эти сюрпризы. Вообще я себе что-то не очень нравился.