Вся эта череда подвигов и легендарный статус отчасти предсказуемо сделали Маэстро капризным. Неотъемлемый атрибут любого успеха и популярности – это жажда большего. В какой-то момент Alfa отказались предоставлять Ferrari свои «самовозы» P3, победы стали даваться все тяжелее. Недолго думая, легендарный пилот тайно договорился с Maserati. На Гран-при Бельгии наш хитрый коротышка опробовал в тренировках как Alfa от синьора Феррари, так и машину его вечного соседа-конкурента Мазерати, которую потом всю ночь с верным Копманьоне дорабатывал с помощью напильника, лома и такой-то пресвятой матери на базе льежских мастерских бельгийского автопроизводителя Imperia. Автомобиль в итоге удалось довести до самовозной кондиции, и на следующий день Таци выиграл гонку в Спа.

Получив трезубец на капот, Нуволари вновь стал обладателем Кубка Чиано, причем успех отпраздновал с чудовищным преимуществом в восемь минут, а позже в пух и прах разнес британцев на «Турист Трофи». Энцо Феррари, несмотря на многолетнюю дружбу и взаимное уважение, подобное предательство привело в ярость.

Планировал победить Тацио с Maserati и на Гран-при Италии. Но, как известно, человек полагает, а Сценарист располагает – именно перед этой гонкой «альфачи» с барского плеча снабдили «Скудерию» отменной техникой, и Нуволари проиграл своей бывшей команде. Позже состоялась еще одна гонка, Гран-при Монцы. Проходила она там же, но по овальному треку, причем в три заезда. Тацио, как и некоторые другие пилоты, участвовать отказался – даже по его меркам заезды представляли собой чистое безумие. Но в автоспорте всех времен в безумцах особого дефицита не наблюдалось. Первый заезд прошел в штатном режиме, а выиграл его гонщик-любитель граф Чайковский. (Да-да, вы не ослышались.) Впрочем, еще по ходу первого спринта случился сход Карло Тросси, оставивший, по утверждениям нескольких очевидцев, в южном вираже лужу масла. Позже эту версию опровергли, но вот сделал это наш старый знакомый, журналист Канестрини, веры которому, как вы понимаете, немного.

Второй заезд, последний в их жизни, с первого ряда начали Кампари и Бордзаккини. К окончанию первого круга от семи стартовавших остались лишь трое. Поползли слухи, что в южном вираже произошла массовая авария. Так и было: машины Бордзаккини и Кампари столкнулись, в них влетели Нандо Барбьери и граф Кастельбарко. Все четыре болида перевернулись и начали свой смертельный танец. Барбьери и Кастельбарко в том замесе выжили, Кампари и Бордзаккини повезло меньше. В третьем заезде в пожаре после аварии в южном вираже сгорел граф Чайковский.

Тяжелая утрата особенно сильно ударила по Нуволари, который всю ночь провел в госпитале Монцы, утешая скорбящих жен погибших гонщиков. Когда его спросили о том, насколько смерть отразилась на его манере езды, он попытался приободриться и сказал: «Такое случается, когда меньше всего ждешь. Если бы мы постоянно думали об опасностях, подстерегающих нас повсюду, мы бы не проехали ни одного круга».

1934. БЛИЦКРИГ

В 1934-м немцы начали свой автогоночный блицкриг. Машины Mercedes-Benz и Auto Union были технически гораздо более совершенными, чем у всех конкурентов. В очередной отчаянной погоне за соперниками Нуволари влетел в лужу, его Maserati занесло, машина сделала два устрашающих пируэта, встала на дыбы, вновь грохнулась о землю и врезалась в дерево.

Спустя месяц итальянец с закованной в гипс левой ногой (она была сломана в двух местах, причем не первый раз), опираясь на костыли, явился на медкомиссию гонки на Кубок АФУС в Берлине. Верный механик Компаньони изготовил специальную педаль сцепления, к тому же на столичном треке переключать передачи нужно было всего в двух поворотах. Немецкие врачи сдались, и Нуволари занял пятое место.

В целом дела не особо ладились: ни Bugatti, ни Maserati не могли соперничать с немецкими коллективами, а там легендарного пилота никто не ждал. В Auto Union на сезон-1935 подписали Варци, который поставил вопрос ребром – никакого Нуволари! Руководству Mercedes хватало своих терок между Караччолой и Фаджоли. Тацио же к тому времени исполнилось 43 года, он полностью поседел, казалось, карьера подошла к концу.

Одержимый гонками итальянец поклялся никогда не возвращаться в Маранелло, но понимал, что других вариантов попросту не осталось. Началась долгая игра в переговоры с Энцо Феррари. Нейтральной стороной, а точнее этаким мальчиком на побегушках, выступил Витторио Яно – оба упрямца сидели на своих виллах и обменивались через легендарного конструктора записками, письмами и прочей деловой корреспонденцией. Ходили слухи, что за Маэстро замолвил словечко сам Бенито Мусоллини, озадаченный соперничеством с братской Германией. Своенравные гении таки договорились встретиться на нейтральной территории и там оформили сделку. В 1935-м Тацио Нуволари вновь стал главным всадником «гарцующих жеребцов».

1935. ПАРТИЗАНЫ В «ЗЕЛЕНОМ АДУ»

Как говорят в Италии, на одном Нуволари далеко не уедешь – помимо топового пилота, требовалась и топовая машина. Инженеры «Скудерии» в истерических попытках хоть как-то повысить мощность болида пошли на крайние меры. Они собрали из барахла старых Alfa две машины с двумя двигателями… в каждой: один движок стоял спереди, второй – сзади. Получившаяся адская колесница просто уничтожала покрышки. Желая избежать позора, руководство Ferrari приняло решение хотя бы поставить на этой неуправляемой «бешеной табуретке» рекорд скорости на прямой. Выжать удалось рекордные 336 км/ч. Кто-то из зрителей тогда заметил, что теперь историческое достижение принадлежит Ferrari и Нуволари: быстрейшему автомобилю и быстрейшему пилоту.

Но на трассах Гран-при устаревшие вконец Alfa P3 уже не могли конкурировать с немцами. К 28 июля 1935 года международная автомобильная общественность успела списать итальянские агрегаты вместе с Энцо Феррари и стариком Нуволари в утиль. Именно в тот день 400 000 истинных арийцев пришли на трассу «Нюрбургринг» поглазеть на триумф своей инженерной мысли. Намечалась самая престижная гонка сезона – Гроссер Прайс фон Дойчланд.

Перед гонкой итальянская группировка собралась в отеле «Айфелерхоф» в городке Аденау. Нуволари прибыл туда в сопровождении настрадавшейся за время его звездной карьеры жены Каролины и старшего сына Джорджо. Ужин в ресторане отеля, впрочем, получился не особо романтическим: вокруг салютовали немцы, выкрикивали нацистские кричалки и всячески нахваливали фюрера. Итальянцы выглядели кучкой партизан в тылу врага.

С утра моросил мелкий дождь, но педантичные немцы, и не думая расходиться, толпились на трибунах и холмах «Нюрбургринга». Им нужно было точно знать, кто из соотечественников победит. Говорили, что насладиться триумфом «немецкого оружия» прибудет сам…

Сражение началось успешно – в лидеры с третьего ряда вырвался Караччола. Нуволари, и так с трудом державшийся вторым, на четвертом круге допустил ошибку, пропустив вперед квартет из немецкой братии и напарника Луи Широна, в итоге сошедшего парой кругов позже. Казалось, что заезд обернется провалом, но пока соперники