1) ранняя социализация (слишком рано принимает нормы общества);

2) нарциссические нарушения;

3) конфликтные ситуации, особенно конфронтация с полицией;

4) личные связи с членами террористических организаций (Olson, 1988).

Э. Шоу приходит к выводу, что террористами становятся выходцы из групп риска, которые с детства испытывали проблемы с самооценкой. Идентификация с террористической группой обеспечивает таким людям социальную роль, хотя и негативную. Порвать с группой для террориста почти невозможно – это равносильно потере самоидентичности и психологическому самоубийству. Террорист имеет столь низкую самооценку, что для него отказаться от заново обретенной самоидентификации практически невозможно. Таким образом, вовсе не авторитарные люди становятся членами жестко авторитарных групп. Включаясь в такую группу, они обретают защиту от страха перед авторитаризмом. При этом любое нападение на группу воспринимается ими как нападение на себя лично. Соответственно, любая акция извне значительно увеличивает групповую сплоченность.

В абсолютном большинстве случаев террористы – это молодые люди в возрасте около 20 лет, плюс-минус пять лет, получившие воспитание в патриархальной и весьма религиозной культуре (Решетников, 2004). В их сознании обычно присутствуют устойчивые представления об исторической травме своей нации и мощные эмоциональные связи с последней. Типичные социальные чувства – скорбь и горе, в сочетании с ущемленной национальной гордостью. Чаще всего для террористов характерны особые (во многом – искаженные и мифологизированные) представления об «историческом обидчике» и потребность в его наказании и возмездии, которые задаются устойчивыми паттернами поведения и оценок, активно культивируемыми в социуме. Эти представления, скорее всего, дополняются актуальной психической травмой, связанной с реальными фактами гибели родных, близких или просто соплеменников, нередко – непосредственно на глазах у будущего террориста.

В индивидуальной истории, как правило, присутствует раннее лишение родительской заботы и внимания, а также травматогенная юность, проведенная в лишениях и сопровождавшаяся многочисленными унижениями и утратами (дома, близких, имущества, социального и материального статуса и т. д.).

Отсутствие эмоциональных связей в детстве обычно компенсируется с помощью идеологии или религии, в частности – посредством фанатической преданности лидерам или идеям (вплоть до идей богоизбранности) и религиозно-утопических мечтаний о совершенном мире (с весьма упрощенными представлениями о нем).

Характерные мировоззренческие составляющие и предпосылки, свойственные людям, совершающим теракты:

● смещение чувства времени – прошлое включено в актуальное настоящее;

● стирание границ между реальностью и фантазией;

● некоторая наивность в сочетании с размытостью моральных ограничений;

● смешанность границ добра и зла, в отдельных случаях наличие апокалиптических переживаний и фантазий в сочетании с идеями мессианства;

● садомазохистическая позиция – жалость к себе и своим соплеменникам в сочетании с ненавистью к реальному или мифологическому противнику и готовностью к самопожертвованию;

● идентификация с агрессором, то есть наличие идей типа: «если я сам буду агрессором, то не стану объектом агрессии»;

● ограниченная способность понимать и принимать доводы тех, кто мыслит иначе;

● определенная утрата рациональности, особенно в сфере представлений о доступных и недоступных целях и идеалах; при этом, если цель недоступна, эрзац-целью может стать тотальная ориентация на разрушение всего, что препятствует достижению цели, даже если это никак не приблизит реализацию последней.

Среди членов террористических групп наблюдается значительная доля озлобленных паранойяльных индивидов. Общая черта многих террористов – тенденция к экстернализации, поиску внешних причин личных проблем. Хотя эта черта не является явно паранойяльной, имеет место повышенная готовность защищать свое Я путем проекции. Другие характерные черты – постоянная оборонительная готовность, чрезмерная поглощенность собой и незначительное внимание к чувствам других. Тут обнаруживается психодинамика, сходная с той, которая обнаружена в случаях, граничащих с нарциссическими расстройствами (Поуст, 1993).

Проявления нарциссизма в форме самолюбования, утверждений об исключительности и особых правах своей национальной, религиозной или классовой группы и ее представителей, о собственных выдающихся способностях и др. можно обнаружить у большинства террористических объединений, например чеченских и ирландских. Хотя нарциссизм в аспекте терроризма еще не исследовался, Э. Фромм специально анализирует это явление среди причин человеческой деструктивности, составной частью которой является терроризм (Фромм, 1992).

Поскольку нарциссизм означает сосредоточение на самом себе, своих интересах и переживаниях, нарциссическая личность вне своего нарциссического окружения – национального, кланового, религиозного и др. – оказывается дезадаптированной. По этой причине подобная личность будет: 1) весьма агрессивной по отношению ко всем тем, кто находится вне ее группы, а поэтому способен снизить самооценку, хотя агрессивность может и не проявляться вовне; 2) предпринимать все усилия для того, чтобы сохранить свою групповую принадлежность, поскольку, особенно если человек в действительности не удовлетворен жизнью, на этом зиждется его представление о своем превосходстве. В таких случаях иногда формируется фанатизм, присущий некоторым террористам-самоубийцам и являющийся характерной чертой нарциссизма (Антонян, 1998).

По мнению Э. Фромма, те, чей нарциссизм касается в большей мере группы, чем себя лично, весьма чувствительны и весьма бурно реагируют на любое явное или воображаемое оскорбление в адрес своей группы. Эта реакция часто бывает гораздо интенсивнее, чем у нарциссов-индивидуалистов. Индивид может усомниться, глядя на себя в зеркало. Участник группы не знает таких сомнений.

В группе террорист не только укрепляет свой нарциссизм, но и достигает личностной идентичности. Для многих террористов, особенно молодых, группа выполняет роль коллективного отца, обеспечивающего своим детям прибежище и защиту. Потребность в идентичности весьма сильна у тех, кто в силу своей маргинальности в той или иной форме был отчужден от среды, терпел неудачи в трудовой деятельности, при получении образования, в личной жизни либо в иных сферах.

Поскольку такой террорист предан группе, групповые нормы и цели идеализируются, становясь всеобщими и обязательными, а все остальное отменяется. Отсюда нетерпимость к любому инакомыслию, отсутствие колебаний и сомнений, враждебность к тем, кто придерживается иных взглядов, и готовность подавить таких людей любой ценой. В то же время сопротивление, оказываемое террористической группе или группе, готовой к террористическим действиям, или тому более крупному объединения, которое любая из первых двух представляет, укрепляет их, уменьшает внутригрупповые противоречия, способствует оправданию самых бесчеловечных шагов.