И когда мужчина наклонился вперед… к свету…

Боль в голове Грега заставила его подумать, что как будто кто-то из Основного Инстинкта[97] внедрился в его виски, принимаясь пронзать его пикой для колки льда[98].

— Ты в порядке? — спросила Холли, приподнимаясь. — Снова голова?

Он кивнул, хотя от этого движения перед глазами все поплыло, а в животе возникло такое ощущение, будто он напился прокисшего молока.

— Угу. По-моему, мне нужны новые очки. Скорее даже бифокальные[99]… черт.

Холли погладила его по голове, и когда он заглянул ей в глаза, мучительная боль отступила, сменившись странным чувством в груди. «Счастье?» задался он вопросом.

Ага. Должно быть оно. Потому что за всю свою сознательную жизнь он успел пройти через целый спектр эмоций… и никогда не чувствовал себя так, как сейчас. Целостным. Завершенным. Умиротворенным.

— Холли, ты гораздо лучше, чем я думал, — прошептал он, погладив ее по щеке.

Когда ее красивые глаза увлажнились, она сказала:

— А ты оказался всем, что я хотела видеть в тебе.

— Что ж, тогда разве это не представление на всю оставшуюся жизнь, а? — Он медленно поцеловал ее. — И у меня есть идеальное завершение финала.

— Правда?

Грег кивнул, затем поднес рот к ее уху и тихим шепотом произнес:

— Я люблю тебя.

Эти слова впервые сорвались с его губ… когда он действительно хотел, чтобы они прозвучали.

И стоило ей прокаркать «Я тоже тебя люблю», он поцеловал ее, а затем еще раз… и почувствовал себя так, словно был обязан этим моментом призраку.

Оказалось, его Купидон был огромной тенью с дурными наклонностями. И не существовал в «реальном» мире.

Опять же… странные вещи сводили людей вместе. И все, что имело значение — это идеальная пара, которую в итоге, показывают на Холлмарк[100]. Имеет ли какое-то значение, что они оказались здесь? Так или иначе, не это главное.

Кроме того, теперь он мог перестать краситься.

Да, жизнь — хороша. Особенно, когда ты выключаешь свое эго… и в твоей постели оказывается правильная женщина по правильным причинам.

На этот раз он не намерен был отпускать Холли.

И собирался позаботиться о ней должным образом, именно так, как она того и заслуживала… ну, навеки привязав ее кольцом.

А в это время в частной клинике Братства, Хекс стояла возле Джона, пока Джейн делала ему рентген ноги. Когда снимок был готов, опытный глаз дока быстро определил, что без операции не обойтись. И даже Хекс, несмотря на свойственную ей панику, после всего через что ей пришлось пройти, смогла увидеть на снимке не ладное. Пуля застряла слишком близко к кости.

Пока Джейн звонила Элене, а затем отправилась готовиться к операции, Хекс скрестила руки на груди и принялась расхаживать взад-вперед.

Она не могла нормально дышать. И началось это еще до того, как она узнала про ногу Джона.

Когда он тихо свистнул, она лишь покачала головой и продолжила движение, нарезая круги по комнате. Оказалось, что прогулка мимо шкафчиков из нержавеющей стали со стеклянными дверцами и медикаментами внутри не особенно помогла. Сердце в груди зачастило еще быстрее, выбивая ритм Бон Джови…, обычно оно так стучит только после аэробной тренировки.

Господи, она пыталась взять себя в руки с самого начала, как только зашла в эту комнату вместе с ним. Сейчас он будет разрезан и зашит обратно?

И она, мать твою, собиралась пройти через это.

Хотя, честно говоря… если попытаться мыслить логически, то все это ерунда. Во-первых, это не ее тело сейчас лежало на столе. Во-вторых, оставить свинцовую пулю в ноге — точно не самая лучшая идея. И в-третьих, он в надежных руках, Док уже доказала, что умеет обращаться со скальпелем.

Великий рационализм. Надпочечные железы[101] показали средний палец и начали усиленно работать.

Разве эти навязчивые страхи не смехотворны.

Второй свист был более требовательным, и она остановилась напротив Джона, подняв на него глаза. Он был сама спокойность и расслабленность. Никакой истерики, полностью собран, в общем, одна безмятежность.

«Со мной все будет в порядке», — показал он жестами. — «Джейн делала подобное уже миллион раз».

«Господи Боже, куда же делся весь этот чертов воздух в комнате», подумала Хекс.

Словно догадываясь, что начинает терять ее снова, он свистнул и, нахмурившись, протянул руку.

— Джон… — Не найдя подходящих слов, она покачала головой и снова принялась мерить комнату шагами. Она ненавидела это. Действительно ненавидела это.

Открылась дверь, и, обсуждая операцию, вошли Джейн с Эленой. Джон свистнул им и показал указательный палец, означающий, что ему нужна минутка, они кивнули и вышли.

— Черт, — воскликнула Хекс, — не тормози их. Я справлюсь.

Когда она пошла в сторону двери, намереваясь вернуть их обратно, по комнате разнесся оглушительный звук. Подумав, что Джон рухнул с каталки, она развернулась.

Нет, он просто так ударил кулаком по столу из нержавеющей стали, что оставил на нем вмятину.

«Поговори со мной», — показал он. — «Они не вернуться, пока мы не поговорим».

У нее возникло желание начать спорить, применив свой богатый словарный запас — вот только вслух сказать ей это, по-моему, не так и светит. Попытайся она это сделать, ей не удастся выдавить и слова.

Но это было до того, как он раскрыл для нее свои объятия.

Проклиная себя, она сказала:

— Я возьму себя в руки. И стараюсь делать это уже двадцать один год. Ты не поверишь, насколько крепко это засело в моей голове. На самом деле.

«Иди сюда», — произнес он губами.

— О… черт. — Уступив, она подошла и обняла его. Затем пробубнила в его шею:

— Я не слишком-то хорошо переношу всю эту медицинскую дребедень. На случай, если ты еще не заметил. Я сожалею, Джон… черт, я только и делаю, что подвожу тебя, не так ли?

Он поймал ее прежде, чем она смогла отойти. Удерживая ее взглядом, он показал:

«Сегодня ты спасла мне жизнь. Меня бы сейчас тут не было, если бы не ты метнув свой клинок. Так что ты никогда не подводила меня… или как ты там выразилась? Я не боюсь, а тебе не нужно на это смотреть… иди и подожди снаружи. Все пройдет очень быстро. Не мучай себя».