На этом островке, называемом Отры-ёл и представляющем единственный оазис мертвой, каменистой долины реки Мит, мы расположились на ночлег. В долину часто забегали из соседних песков антилопы на водопой и, утолив жажду, поспешно удалялись на северо-запад, в песчаную пустыню, в которой, вероятно, находили для себя достаточно подножного корма.

С островка Отры-ёл мы шли версты 4 по каменистой долине реки Мит, потом поднялись на узкую, вроде косы, высоту, выдающуюся на север от подошвы Куньлуня, и тотчас же спустились с нее в балку речки Хашаклык – правого притока реки Мит, изливающегося в нее верстах в 5 ниже дороги. Из этой балки караван поднялся на совершенно плоскую дресвяную высоту и следовал по ней верст 5 до реки Кара-муран.

После утомительного пути от самого селения Копа по необычайно каменистой, мертвой и унылой местности движение по этой мягкой равнине было настоящим отдыхом. По сторонам дороги паслись стада антилоп, развлекавших нас своими грациозными движениями. В числе их было немало молодых, резвившихся около своих матерей и заигрывавших со сверстницами.

Перейдя многоводную реку Кара-муран, текущую в широкой конгломератовой балке, экспедиция разбила лагерь на возвышенной террасе правого берега этой балки. К реке часто приходили на водопой стада антилоп, живущих во множестве в окрестной стране, несмотря на ее скудную растительность. Весьма вероятно, что их привязывает к ней отсутствие поселений и редкое посещение ее людьми.

Река Кара-муран, по свидетельству туземцев, подобно Бостан-тограку, получает начало на южном склоне Куньлуня и, пройдя немного с востока на запад по Тибетскому нагорью, прорезает этот окраинный хребет и спускается в Кашгарскую котловину[72]. Кара-муран, как и Мольджа, в малую воду иссякает верстах в 40 от гор в песчаной пустыне Кызылкум-буглук. В половодье же эта река пробивается через пески, поворачивает круто на запад, потом на северо-запад и, разливаясь очень широко в своем нижнем течении, пересекает черченскую дорогу, от которой течет еще верст 100 в северо-западном направлении.

Верстах в 30 к северо-западу от переправы на нашем пути Кара-муран принимает слева приток Мит. Истоки этой реки находятся также на южном склоне Куньлуня, а по ущелью ее пролегает тропа, ведущая на Тибетское нагорье и доступная только для одиночных всадников да легко нагруженных ослов. В горах Куньлуня река Мит собирает в себя очень много притоков, доставляющих ей большую массу воды в период разлития.

К востоку от реки Кара-муран дорога на протяжении 12 верст пролегает по высокой дресвяной плоскости, не имеющей ни малейших неровностей. Далее равнина медленно склоняется в восточном направлении, и на ней появляются полосы плоских песчаных бугров, нанесенных ветрами из соседней пустыни. По этой наклонной плоскости мы спустились к балке с сухим руслом, занесенной во многих местах песком.

От балки дорога постепенно поднимается по дресвяной же равнине в песчаные бугры, поросшие густыми кустами белолозника, и следует по ним около 6 верст. Перейдя пески, экспедиция пересекла глубокую балку маленькой речки и направилась сначала вверх по правому берегу этой балки, потом мы повернули от нее на юго-восток, пересекли несколько глубоких лощин и вышли к маленькому селению таглыков – Салкынчи, около которого разбили палатки для ночлега.

Бедное селение Салкынчи, состоящее из нескольких хижин, расположено у самого подножья Куньлуня, при выходе из него маленькой речки. Во время нашего посещения в нем проживало лишь несколько таглыков, наблюдавших за пашнями, а все остальные его обитатели кочевали со стадами в соседних горах. Они пасут овец, принадлежащих тоже богатым жителям Керии, и проводят с ними все лето на Куньлуне.

Около селения расположены небольшие поля, орошаемые арыками и засеваемые ячменем – единственным хлебным растением, возделываемым в нижних долинах Куньлуня и на его высоком предгорье, близ подножья. Окрестности селения были покрыты в то время хорошей растительностью: злаком чием и луговыми травами в лощинах, а на возвышенных местах – полынью и другими кормовыми растениями.

Всю станцию в 15 верст от селения Салкынчи до селения Ачан мы шли по высокому предгорью Куньлуня, возле самого подножья хребта, пересекая беспрестанно узкие и глубокие лощины, поросшие хорошей травой. Эта дорога очень затруднительна, а потому караваны с тяжелыми вьюками проходят станцию между Ачаном и Салкынчи кружным путем, пролегающим по нижележащей равнине, на которой лощины встречаются реже и притом далеко не такие глубокие.

Предгорье Куньлуня, поднимающееся постепенно к востоку от реки Кара-муран, на пространстве между селениями Салкынчи и Ачан достигает уже с лишком 9000 футов высоты над уровнем моря и опускается в небольшом расстоянии от подошвы хребта крутым скатом на север. С высоты его была ясно видна на севере песчаная пустыня, желтевшая на всем обозреваемом пространстве, а перед нею простиралась обширная плоская высота в виде овального острова, соединяющаяся с предгорьем нешироким поднятием, как бы перешейком.

Селение Ачан, состоящее из немногих жалких хижин, расположено у подножья Куньлуня, на берегу маленькой речки Ачан-су, вытекающей из снеговых гор Ачанын-акка-чакыл, которые отстоят от него верстах в 20 к юго-востоку. Это были первые снеговые горы Куньлуня, виденные нами в столь близком расстоянии от его северной подошвы. К востоку от Ачана северный склон окраинного хребта становится еще круче, а снеговые горы еще более приближаются к его подножью. Высокое и узкое предгорье окраинного хребта прорезано там очень глубокими балками (по-туземному – чап), а потому прямая дорога, ведущая из Ачана вдоль подножья Куньлуня на верховья реки Черчен-дарья, крайне неудобна для караванного движения.

Она пересекает множество глубоких балок с весьма крутыми спусками и подъемами, а в одном месте проходит по весьма узкому гребню между двумя пропастями. Поэтому я решил следовать с экспедицией по нижней дороге, пролегающей по равнине, перейти на правый берег Черчен-дарьи и затем через перевал Чука-даван в хребте Алтын-таг спуститься в горную долину этой реки.

В селении Ачан мы пробыли 2 дня, в течение которых наши животные, утомленные трудными переходами, отдохнули и попаслись на хорошем подножном корму в окрестностях этого селения. На другой день начал дуть прохладный ветерок с севера, из пустыни, и к утру следующего дня принес массу пыли, скрывшей из вида соседние горы. Вслед за пылью в этой стране появляются всегда облака, еще более усиливающие крайне неприятный удручающий сумрак сухого тумана. Весь день 25 июля при слабом северном ветре господствовал густой пыльный туман, сквозь который трудно было различать даже ближайшие к лагерю высоты.

26 июля мы направились к Черчен-дарье и шли сначала по черченской караванной дороге, которая верстах в 15 от Ачана вступает в песчаную пустыню и следует по ней почти до самого Черчена. В пустыне она пересекает русла речек Иссинген и Ак-яр, несущих летом, в период разлива, свои воды далеко на северо-запад в пески, а в остальное время иссякающих вскоре по выходе из гор. Тогда дорога на всем протяжении от Ачана до Черчена в 90 с лишком верст становится безводной.