Конечно, в тот ветреный унылый день, когда там собрались последователи Камня, дрожа от холода и мрачных предчувствий, это место едва ли показалось им приятным. Им не верилось, что сюда придет Крот Камня, как о том говорили другие, — кто эти другие? Ни один крот не знал! Пустынное, забытое место, куда сослали безумную Уорт. Внизу непрерывным потоком неслись ревущие совы, вверху было безнадежное серое небо.

Вначале кроты собрались в Вуттон-Хай, который находится несколько южнее. Те, кто посмелее, помнившие Кумнор до Уорт и знавшие местность, вели последователей Камня вперед, распевая, чтобы подбодрить себя, и держась вместе на случай нападения гвардейцев. Правда, их смелость не была беспредельной, и потому они сделали остановку в Хэнвуде, чтобы подождать остальных.

А в последний момент последователи Камня окончательно оробели и решили не идти в ту часть Кумнора, где была штаб-квартира Уорт, — безликий Чоли-Энд к западу от холма.

Вместо этого они направились прямо на север, поднимаясь в гору, и наконец добрались до вершины. Это было открытое голое место, в тоннелях которого воняло лисицами и больными кроликами. Ни одного Камня. Все безрадостно и уныло, но безопаснее, чем в любом другом месте. Гвардейцам было бы трудно устроить здесь засаду. А вообще-то, судя по всему, гвардейцев Кумнора захватило врасплох нашествие последователей Камня, и, что еще лучше, Уорт отсутствовала.

Два гвардейца, дежурившие на восточной стороне системы, куда и направились последователи Камня, глазам своим не поверили, когда появилось такое огромное количество кротов. Они без особого энтузиазма окликнули первого, кто им встретился, а потом ретировались и исчезли из виду, вернувшись в Чоли-Энд. А последователи Камня продолжали свое восхождение по склону, подбадривая себя возгласами, очень довольные тем, что впервые у них на глазах грайки отступили. Однако они не вполне представляли себе, куда идти. Дойдя до вершины, они остановились, глядя, как подтягиваются другие.

Вскоре из Чоли-Энда прибыл отряд грайков, свирепых и хмурых, и состоялся обмен «любезностями». Однако грайки были в меньшинстве, и, вероятно, им объяснили, что такое собрание в данный момент не угрожает Слову.

И все же гвардейцы окружили последователей Камня и принялись разглядывать в упор, словно стараясь запомнить.

Вначале многие испугались, но вскоре численное превосходство придало им уверенности, и, поддерживая друг друга, они начали дразнить грайков. Когда гвардеец спрашивал крота, откуда он, тот со смехом отвечал: «Данктонский Лес, приятель, вот откуда я родом», называя ту единственную систему, откуда, как все знали, он никак не мог происходить.

— Это верно, я его там видел. Я тоже из Данктона! — вторил ему другой.

— Как и остальные — из Данктонского Леса, дорогой,— ответила какая-то кротиха, когда ей задали тот же вопрос.

Бросив на толпу сердитый взгляд, грайки отошли подальше и беспомощно наблюдали, как кроты все прибывают и прибывают.

Когда начало смеркаться, у последователей Камня был такой огромный численный перевес, что если вначале у грайков и возникла идея атаковать или просто запугать кротов, то они от нее отказались, оставив нескольких на посту; остальные удалились в Чоли-Энд.

Что касается последователей Камня, то, поскольку Бичен все не появлялся, некоторые ушли до наступления ночи. Однако большинство осталось, вырыв временные норы или расположившись в тоннелях, которые еще сохранились на вершине холма.

Не пришел Бичен и на следующий день, не было его и ночью. Кое-кто еще ушел, а некоторые пришли, сообщив, что кроты, которых они повстречали, слышали наверняка, что Крот Камня в пути и скоро будет здесь. Снова возродились надежды, и была даже ложная тревога, когда с востока, из Хинкси, явилась небольшая группа кротов. Их привело сюда загадочное чувство, которое появляется у кротов, когда происходит какое-то важное событие.

На третий день, ближе к вечеру, когда свет стал меркнуть и немало кротов стали подумывать о том, чтобы уйти отсюда, пока еще не стемнело, по временным норам и тоннелям прокатилась весть, что Крот Камня уже совсем рядом.

Так оно и было, потому что он упорно взбирался по южному склону вместе с двумя другими кротами, удаляясь от Хэнвуда. Впереди него шло много кротов, позади — тоже.

Как же они разглядели на таком расстоянии, что это был Крот Камня? Самое странное заключалось в том, что, где бы он ни проходил, тропинки, облака, линия леса, расположение кротов вокруг него подчеркивали, что он — средоточие всего. А если бы и этого было недостаточно — там, где он находился, был какой-то особый свет. Где бы ни появлялся Крот Камня, кроты в первую очередь смотрели на него.

Он двигался медленно и грациозно, но чувствовалось, что он спешит по безотлагательному делу. Среди тех, кто пришел его послушать, было несколько больных кротов. Он останавливался возле таких и дотрагивался до них, что-то ласково шепча. Вот так, беседуя с кротами, он шел между ними.

Многие уже слышали о Букраме и его чудесном исцелении. Знали и то, что он стал последователем Камня и везде следовал за Кротом Камня, или Биче-ном, — кроты теперь знали это имя. Хотя Бичена никто не назвал бы маленьким, Букрам был гораздо крупнее; а поскольку он всегда оставался возле Крота Камня, эта пара выглядела как большой крот, отбрасывающий еще большую тень. Сликит не всегда была рядом, иногда она шла среди кротов, беседуя с ними и запоминая, с кем из них было бы интересно поговорить Бичену.

Однако Бичен явно хотел сначала побыть среди кротов, что-то для себя уяснить и лишь потом обратиться к ним с речью. Поэтому вскоре все расселись, терпеливо ожидая, пока Бичен расхаживал взад и вперед, порой останавливаясь возле какого-нибудь крота, погруженного в молитву. Никто никому не говорил, что делать, но все, по-видимому, и без того знали.

С наступлением вечера Бичен стал подводить одного крота к другому или двоих — к третьему и просил их побеседовать друг с другом и помочь. Таким образом он постепенно превратил беспорядочную толпу в нечто вроде общины.

И только тогда он решил обратиться к ним. На небе уже появилась луна, и оно было светлым. Внизу горели глаза ревущих сов, и на востоке зажглись огоньки в жилищах двуногих. Бичен поднялся на самое высокое место Кумнор-Хилл и повернулся в ту сторону, где совсем не было огней двуногих.

Там на фоне неба вырисовывался темный холм, который с юго-востока огибала дорога ревущих сов. Какое-то время Бичен молча стоял в раздумье, и последователи стали небольшими группами приближаться к нему. Они чувствовали, что скоро он заговорит и поведает им,