Кэлен слегка осунулась, но голос ее был по-прежнему тверд.

— Ты собирался убить королеву?

— Да, госпожа, — с готовностью подтвердил Дефан, облизнув пересохшие губы.

— Когда?

— Сегодня ночью. В суматохе, когда гости начнут расходиться. — На лице его было написано мучительное ожидание, по щекам катились слезы. — Прошу тебя, госпожа, приказывай! Скажи мне, чего ты желаешь? Позволь мне выполнить твой приказ.

Цирилла не могла оправиться от потрясения. Вот так Исповедницы отнимают людей. Сначала — отец, а сейчас — человек, который был ей дорог.

— Жди и молчи, — приказала Кэлен и повернулась к Цирилле. Взгляд ее был тяжел и печален. — Простите, что нарушила ваше веселье, королева, но я боялась опоздать.

Вспыхнув от ярости, Цирилла уставилась на Дефана. Тот преданно смотрел на Кэлен.

— Кто приказал тебе?! Говори! Кто приказал тебе убить меня?!

Казалось, он ее не слышит.

— Он не ответит вам, королева Цирилла. Он скажет только мне.

— Так спроси его!

— Это неблагоразумно, — спокойно заметил волшебник.

— Не смей мне указывать! — взъярилась Цирилла.

Какой позор! Весь дворец знал, как она восхищается Дефаном, и теперь все видят, что он ее обманул. Нынешнего солнцестояния долго никто не забудет!

Кэлен наклонилась к ней и мягко сказала:

— Цирилла, мы опасаемся, что уста его запечатаны заклятием. Я уже задавала этот вопрос его сообщнику, и тот умер, не успев открыть рта. Но существует много способов обойти заклятие. Если бы вы позволили мне забрать его и расспросить так, как я считаю нужным, ответ был бы получен.

Цирилла едва не плакала от ярости.

— Я доверяла ему! Он был моей правой рукой! И предал меня! Меня, не тебя! Я хочу знать, кто его послал! Я хочу услышать это из его собственных уст! Ты в моем королевстве, в моем доме! Спроси его!

Кэлен выпрямилась, и ее лицо вновь превратилось в ничего не выражающую маску.

— Как пожелаете. — Она повернулась к Дефану. — Ты решил убить королеву по собственному желанию?

— Нет, госпожа! — Он радостно потер руки, довольный, что может ей услужить. — Меня послали.

— Кто?

Дефан открыл рот, собираясь ответить, но из горла у него с бульканьем хлынула кровь, и он упал мертвым.

— Как я и думал, — хмыкнул волшебник. — То же самое, что и с другим.

Кэлен подняла кинжал и рукояткой вперед протянула его Цирилле.

— Нам представляется, что вокруг вас, королева, зреет заговор. Не знаю, состоял ли в нем этот человек, но, без сомнения, он был послан Кельтоном.

— Кельтон? Я отказываюсь вам верить!

Кэлен кивнула на кинжал.

— Это оружие сделано в Кельтоне.

— Кельтонские оружейники славятся по всему миру! Это еще ничего не доказывает.

Кэлен замерла. Цирилла была слишком расстроена, чтобы гадать, что скрывается за спокойным взглядом ее зеленых глаз. Когда Кэлен заговорила, ее голос был сух и бесстрастен:

— Мой отец говорил, что кельтонцы могут напасть только по двум причинам. Первая — зависть. А вторая — слабость противника. Но в любом случае они начинают с убийства самого влиятельного человека в стране. Благодаря вам Галея сейчас даже сильнее, чем раньше, и нынешний праздник — наглядное тому подтверждение. Вы — символ могущества и, стало быть, причина зависти. Мой отец говорил, что с кельтонцев нельзя спускать глаз и никогда не стоит поворачиваться к ним спиной. Он говорил, что неудачное покушение лишь заставляет их еще сильнее желать вашей крови, и они постоянно лгут в ожидании того момента, когда ваша слабость позволит им нанести удар.

Бессильный гнев на Дефана заставил Цириллу бросить Матери-Исповеднице необдуманные слова:

— Я никогда не слышала нашего отца! Он никогда не давал мне уроков! Его отняла у меня Исповедница!

Непроницаемая маска превратилась в лицо человека, многое испытавшего за долгую жизнь и знающего то, что известно немногим.

— Возможно, королева Цирилла, добрые духи сочли, что эти знания для вас слишком тяжелы, и предпочли, чтобы уроки отца слушала я. Благодарите их за это. Сомневаюсь, чтобы его слова доставили вам удовольствие. Они не дали мне ничего, кроме возможности сохранить вам жизнь этой ночью. Пожалуйста, не печальтесь. Живите в мире с собой и наслаждайтесь тем, что у вас есть: любовью своих подданных. Они — ваша единственная семья.

Она повернулась, собираясь уйти, но Цирилла взяла ее за руку и отвела в сторонку. Слуги подняли тело Дефана и вынесли его из залы.

— Прости меня, — сказала Цирилла, смущенно теребя подол платья. — Я пыталась сорвать на тебе свою злость на Дефана.

— Я понимаю. На твоем месте я, вероятно, повела бы себя так же. Я прочла твои чувства к Дефану в твоих глазах и не жду, что ты будешь рада тому, что я только что сделала. Прости меня за то, что я наполнила твой дом страданием в тот день, когда повсюду должно царить веселье. Но я очень боялась опоздать.

Кэлен заставила ее почувствовать себя младшей сестрой. Цирилла по-новому посмотрела на стройную красивую девушку, стоящую перед ней. Кэлен уже в том возрасте, когда женщине требуется супруг. Возможно, она уже сделала выбор. Ее мать была в таком же возрасте, когда отняла у Цириллы отца. Столь же юной.

Глядя в бездонные зеленые глаза, Цирилла почувствовала, как ее гнев утихает. Эта девушка, ее сестра, только что спасла ей жизнь, заранее зная, что на благодарность рассчитывать не приходится. Скорее она была готова к тому, что вызовет страх и ненависть в сердце сводной сестры. Так молода… Цирилле стало стыдно за свой эгоизм. Впервые за весь вечер она улыбнулась Кэлен.

— Неужели все, чему учил тебя Вайборн, было настолько ужасно?

— Он учил меня только убивать. Кого убивать, когда убивать и как убивать. Будь благодарна, если ты никогда не услышишь таких уроков и тебе не придется ими воспользоваться. А я вынуждена это делать, и, боюсь, это только начало.

Цирилла нахмурилась. Кэлен — Исповедница, а не убийца.

— Что это значит?

— Мы нарушили их конспирацию. Пока не получены доказательства, рано об этом говорить, но я думаю, что грядет буря, которой ни мне, ни тебе еще не приходилось видеть.

— Кэлен… — В первый и последний раз в жизни Цирилла ласково коснулась ладонью щеки своей сводной сестры. — Почему бы тебе не остаться? Развейся, побудь со мной до конца праздника. Мне будет очень приятно, если ты останешься.

Лицо Кэлен вновь превратилось в ничего не выражающую маску.

— Я не могу. Мое присутствие пугает людей. Спасибо за предложение, но я не хочу портить вам праздник.

— Чепуха! Ты вовсе его не испортишь!