Как только он выстрелил еще раз, Линдсей резко повернула ручку дверного замка и мгновенно распахнула дверь. Он стоял перед ней с пистолетом в руке и от неожиданности вытаращил помутневшие от злобы глаза. Дверь ударила его по руке, и он непроизвольно сделал шаг назад, не опуская оружия. Этой доли секунды оказалось вполне достаточно, чтобы она сделала резкий выпад вперед и брызнула ему в лицо густой ядовитой пеной. Первая же струя залила ему глаза и покрыла нос, а потом она направила ее в рот. В считанные секунды все его лицо было покрыто толстым слоем жгучей пены. Он дико заорал, пытаясь свободной рукой протереть глаза, но от этого ему стало еще хуже. Выронив на пол пистолет, Освальд закрыл лицо обеими руками и повалился на колени, все еще пытаясь избавиться от ядовитой пены.

Линдсей отшвырнула в сторону банку, наклонилась вперед и изо всей силы нанесла ему удар кулаком в живот. Тот охнул и еще ниже опустился на пол. Тогда она немного отступила назад, подняла ногу и с разворота врезала ему промеж ног. Освальд заорал диким голосом и рухнул на пол. Линдсей сделала еще один разворот и что есть мочи пригвоздила его к полу ударом пятки по шее.

Теперь он лежал на полу, скрючившись от боли и держась обеими руками за живот. С этой пеной, выползавшей тонкой струйкой из его рта, он был похож на чудовище из фантастического триллера. Линдсей тяжело дышала, склонившись над ним, и раздумывала над тем, что делать дальше. Освальд поднял голову, посмотрел на нее обезумевшими от боли и ненависти глазами, и ее снова охватил страх. Она отпрянула назад, всеми фибрами души ощутив этот мерзкий запах ужаса. Но на сей раз он исходил не только от нее, но еще в большей степени от корчившегося на полу человека.

— Ну я тебе покажу, сука проклятая! — выдохнул из себя Освальд. — Ты у меня еще завоешь от боли! — Он свернулся клубком, а потом медленно привстал на колени. Боковым зрением он приметил неподалеку на полу свой пистолет и метнулся к нему.

Линдсей изготовилась и нанесла ему еще один мощный удар ногой по почкам. Освальд дико вскрикнул и рухнул лицом вниз.

В этот момент в комнату ворвался Тэйлор с двумя полицейскими. Сделав несколько шагов, он оторопело посмотрел на лежавшего на полу Освальда, затем перевел взгляд на изрешеченные пулями двери спальни и ванной. Он видел, как его жена врезала бедняге по почкам, после чего тот стал тихо скулить, катаясь по полу. Линдсей снова занесла ногу для удара, но Тэйлор бросился к ней:

— Не надо, Линдсей! Достаточно! Прекрати!

Она почувствовала, что все ее тело наливается праведным гневом и необыкновенной злостью. Она ощутила в себе прилив сил и была намерена покончить с этим подонком раз и навсегда. Слова Тэйлора до нее просто не доходили в этот момент.

— Я убью его!

Ее нога уже была занесена над его головой, но в этот момент Тэйлор перехватил ее и резко потянул на себя. Линдсей потеряла равновесие и шлепнулась ему на грудь. Тэйлору оставалось лишь крепко прижать к себе ее дрожащее от ненависти и ярости тело. Только сейчас до него дошло, что пришлось пережить за эти минуты его любимой жене.

— Ты наказала его, дорогая, — повторил он несколько раз ей на ухо. — Так наказала, что он будет помнить это до конца своей гнусной жизни. А сейчас успокойся, Линдсей. Все кончено. Все позади, любовь моя.

Она еще долго вырывалась из его крепких объятий, пытаясь любыми средствами добраться до лежавшего на полу Освальда. Тэйлору понадобилось добрых пять минут, чтобы хоть немного успокоить ее.

Через некоторое время она подняла голову и посмотрела на мужа.

— Я почистила его самым эффективным средством. «Лисоль» действительно очищает всякую грязь. Когда он начал стрелять, я осторожно подкралась к двери ванной, быстро открыла ее и брызнула в его поганую рожу этой пеной. Теперь он похож на бешеного пса, исходящего пеной. — После этих слов она неожиданно рассмеялась, но это был нездоровый смех, граничащий с истерикой. — А еще он напоминает мне меренговый пирог. Я так обильно разукрасила его, что он долго пытался выковырять пальцами эту гадость. Не знаю, будет ли он видеть после всего этого. Вряд ли. — Она вдруг скорчилась от боли и застонала. — О Боже, моя рука!

Пол спальни был залит кровью. Линдсей посмотрела на окровавленный рукав халата, как бы пытаясь понять, откуда она течет. Перед глазами поплыли темные круги, и она впервые в жизни потеряла сознание, повиснув на руках мужа.

— О Господи! Не двигайся, ублюдок!

Тэйлор резко повернулся на голос и увидел, что Освальд уже успел схватить пистолет. Один из полицейских вскинул руку с револьвером и снова угрожающе заорал:

— Брось пистолет, черт бы тебя побрал!

Освальд посмотрел на него — лицо перекошено от боли и ненависти, — а потом направил ствол пистолета на Линдсей.

Полицейский прицелился и выстрелил.

Освальд глухо охнул, повернулся к полицейскому, попытался что-то сказать ему, а потом беззвучно повалился на бок.

— Теперь нам понадобятся две машины «скорой помощи», — подытожил Тэйлор, все еще удерживая на руках Линдсей. Его утешала мысль, что жена не видела последнего акта этой затянувшейся драмы. Подхватив ее на руки, он подошел к кровати и осторожно уложил ее на покрывало. — Освальд мертв? — спросил он через плечо.

— Нет, но рана весьма серьезная. Дэйв прострелил ему башку, но, по-моему, это не смертельно. По крайней мере есть надежда, что он выкарабкается.

— Хорошо. Нам он нужен живой. Хотя бы до того момента, когда он выложит, кто его подослал и почему.

— А как миссис Тэйлор?

— Пуля, слава Богу, прошла мимо кости, задев лишь мышечную ткань. Конечно, она потеряла много крови, но я думаю, что все будет в порядке. — Тэйлор посмотрел на ее обескровленное лицо и слабо улыбнулся. — Она сама спасла себя. А если бы мы не появились здесь своевременно, то этот подонок был бы уже трупом. Вы, парни, постарайтесь, чтобы он выжил.

Один из полицейских подошел к Освальду и обернул его голову полотенцем.

Тэйлор склонился над женой и поцеловал ее в губы.

— Я люблю тебя, — шепнул он, убирая со лба ее густые волосы.

— Мне бы очень не хотелось оказаться на пути этой леди, — прокомментировал один из полицейских. — Ты только взгляни, что она сделала с этим парнем!

— Меня достали эти проклятые журналисты, — проворчал Демос, вваливаясь в больничную палату. — Просто цирк какой-то! Слава Богу, что Глен сообразил, что к чему, и мгновенно впихнул меня в служебный лифт.

— Да, они просто безумствуют, — согласился с ним Тэйлор. «И все это неизбежно выйдет наружу», — подумал он и посмотрел на Линдсей. Она в этот момент не спала, но ее так накачали лекарствами, что она практически ничего не понимала и не чувствовала.

— Тэйлор, мне очень неприятно говорить тебе об этом, но…

— Что там еще, Демос?

— Я имею в виду ее отца, этого судью. Он снова здесь и, судя по его виду, намерен устроить нам очередной скандал.