Радульф схватил франка за руку, когда тот стремительно проносился мимо него.

— Пора, капитан.

— Дайте ему людей.

Это сказала Кэйтлин. Валлон замер. Она протиснулась к костру, и разразился яростный спор. Хельги орал на сестру, и она отвечала ему тем же.

Германец потянул Валлона за руку.

— Пусть сами разбираются.

— Подожди.

— Капитан, не отступайтесь от своих слов. Мы не можем доверять этой компании.

Крик Кэйтлин возвысился до предела, кто-то умчался прочь от костра. Наступила тишина, и силуэт Дрого обозначился на фоне костра.

— Валлон, ты еще здесь?

Радульф сжал руку франка сильнее.

— Не надо.

— Три опытных бойца, на меньшее я не согласен.

— Ты их получишь.

— Радульф отберет людей. И не пытайтесь меня надуть, подсунув трусов.

— Хорошо.

Валлон вздохнул.

— Гаррик?

— Я здесь, сэр.

— Ты переправишь корабль на другой берег, не привлекая внимания шпионов викингов. На нем будут все небоеспособные.

— Есть, сэр.

Франк поискал глазами в окружающей темноте.

— Геро, ты проявил храбрость, предложив свои услуги, но необходимости идти с Радульфом нет. Ни тебе, ни Ричарду.

— А я считаю, что есть. Мы не хотим оставаться с женщинами, а потому приняли верное, на наш взгляд, решение. К тому же мы знаем, как поджечь смесь.

От костра остались только красные угольки, слабо тлеющие на фоне непроглядной тьмы, когда Валлон пошел с женщинами и стариками к реке. Даже у самой воды он не мог разглядеть «Буревестник», стоящий на якоре всего в нескольких футах от него.

— Гаррик!

— Да, сэр.

В темноте франк помогал людям забираться на борт. Его пальцы сомкнулись на женском предплечье, мягком и упругом.

— Пусти, — сдавленным шепотом сказала Кэйтлин. — Мне не нужна твоя помощь.

Валлон продолжал держать.

— А я благодарен тебе за твою.

Видимо, она повернулась к нему, поскольку дыхание принцессы коснулось его лица, а затем он почувствовал запах ее пота, смешанный с ароматом духов. Она обхватила шею франка ладонью и притянула к себе.

— Валлон, верни мне Хельги в целости и сохранности. — И тут же высвободилась из его пальцев, оставив только запах и ощущение.

Ворчание Гаррика заставило его возвратиться в действительность.

— Все на борту, сэр.

Франк шагнул назад.

— В каком состоянии прилив?

— Вода прибывает.

— Тогда поторопимся.

— Как мы узнаем, что можно без риска возвращаться?

— Вам дадут знак.

Валлон прислушался к звукам, которые могли бы выдать их отплытие. Он различил только два приглушенных всплеска весла, остальные растворились в общем шуме бегущей воды.

— Мне не нравится, что «Буревестник» будет далеко от нас, — пробурчал Радульф. — Если все пойдет не так, как мы планируем, Дрого и Хельги могут попытаться его захватить.

— Сосредоточимся сейчас на более вероятной угрозе.

Вернувшись в лагерь, Валлон зажег факел и сделал вид, будто инспектирует укрепления. Дождь все еще шел, когда он уселся у одного из костров и принялся ждать. Дрого и Хельги незаметно удалились, чтобы собрать исландцев и оседлать лошадей. Валлон уставился в огонь, где пульсирующие угли складывались в фигуры, которые, возможно, предрекали его будущую судьбу, но он не умел читать ее знаки.

— Радульф со своим отрядом ждет у реки, — прошептал Вэланд.

Франк потер глаза.

— Какой позор! Ты застал меня врасплох, и это несмотря на то, что я не даю тебе продыху.

Он хмыкнул и покачал головой. Вокруг не было видно ни зги. Встав, он чуть не потерял равновесие.

— Возьмите меня за руку.

Вэланд провел его к берегу. Только энергичный шум текущей воды говорил о том, что река рядом.

— Все собрались?

— Да, — ответил Радульф. — И все погружено.

— Как вы подожжете смесь?

— У каждого укутанная лампа с тлеющей головешкой.

— Отлив способствует осуществлению нашего плана. Вам не придется работать веслами, чтобы подойти к цели.

— Будет большим везением, если мы ее увидим в такой темноте.

— Подойдите ближе, — сказал франк.

Одного за другим он обнял их и пожелал удачи, не делая исключения и для трех исландцев. Потом все шестеро влезли в не видимую во тьме лодку и оттолкнулись от берега невидимой реки. Как слепец, на ощупь он вернулся в лагерь. От костров осталась одна зола. Разворошив ее, Валлон подбросил дров, стараясь исключительно для неприятельского дозора, затем присоединился к Дрого и другим участникам засады. Отряд насчитывал четырнадцать человек — девять пеших и пятеро всадников.

— Готовы?

— Темно, хоть глаз выколи.

— Но не для Вэланда. Пошли.

Они использовали тот же способ, с помощью которого когда-то сбежали из замка Ольбека: каждый держался за узел на веревке, которую тянул за собой сокольник. Впереди он пустил пса, чтобы тот проверял, свободен ли путь, а замыкали шествие лошади, копыта которых были обернуты парусиной. Дорога давалась нелегко, лазутчики то и дело спотыкались о ветки под ногами и непрестанно проклинали топи и кровососущих насекомых, пока их ропот не разозлил Валлона настолько, что он пообещал убить каждого, кто еще хоть раз пожалуется на природную стихию.

Он и Дрого выбрали место для засады, когда возвращались с Вэландом из лагеря викингов. Оно располагалось над проходом между двумя поросшими лесом плоскими возвышенностями, служившим естественным коридором по пути от одного лагеря к другому. Днем отсюда открывался хороший обзор окрестностей, вплоть до следующей гряды водораздела, и на реку по левую руку. Но сейчас не было видно ни реки, ни деревьев — вообще ничего. Валлону пришлось поверить на слово Вэланду, сообщившему, что они уже на месте.

— Иди, посмотри, что делают викинги. Если они двинулись, возвращайся так быстро, как только сможешь.

Бойцы уселись, закутавшись в плащи от дождя и полчищ досаждающих комаров. Дрого ощупью пробрался к Валлону.

— Они не станут атаковать в такую отвратительную ночь.

— В таком случае мы ничего не потеряем, кроме сна.

Однако Валлон понимал, что это не так. Он представил себе спящих викингов и посмотрел на своих солдат, которые могли потерять не только силы, но и боевой дух. Если враг сегодня не придет, завтра ему будет уже труднее добиться от них подчинения. В такой тьме было невозможно следить за течением времени. Комары зарывались ему в волосы и брови. Лицо постепенно покрывалось буграми от укусов. Его подчиненные тихо жаловались на эту пытку.