Одновременное пребывание в Лондоне Бернара и Шарве[127] позволило установить взаимопонимание между обоими движениями Сопротивления и определить условия их деятельности под руководством Национального комитета.

Жаль, что вас не было здесь. Но принятые решения, я думаю, облегчат выполнение порученной вам миссии.

Вы должны возглавить комитет координации, в котором будут представлены три главных движения Сопротивления: «Комба», «Фран-тирёр», «Либерасьон». Кроме того, как представитель Национального комитета в неоккупированной зоне, вы будете осуществлять те политические контакты, какие сочтете уместными и нужными. Используйте для этой цели некоторых наших агентов, которые непосредственно вам подчинены.

Всем организациям Сопротивления, помимо трех основных движений, объединенных комитетом координации, следует предложить присоединять своих сторонников к одному из этих движений и вводить свои боевые отряды в части организуемой тайной армии. Следует избегать дробления на многочисленные маленькие группы, которые будут только мешать друг другу, соперничать между собой и создавать путаницу.

Еще раз заверяю вас в том, что вы пользуетесь моим полным доверием, и шлю вам дружеский привет.

Генерал!

Мне говорили о вас… Я был в вас уверен! просим вас обеспечить организацию и принять командование над тем, что является для нас самым важным.

Как никто, вы обладаете необходимыми качествами для этого дела. Час пробил!

Обнимаю вас, генерал!

Мы воссоздадим французскую армию!

Не разделяя чрезмерного оптимизма некоторой части общественного мнения, я считаю, что следует представить положение, которое может реально возникнуть еще до наступления зимы.

Нацистская Германия рушится в военном, политическом и экономическом отношении. Оккупированная зона начинает подниматься в результате высадки англичан и американцев или даже независимо от этого. Немецкие оккупационные войска оттянуты или изгнаны, или уничтожены… Что же произойдет во Франции после или даже в самый момент освобождения? Какой режим и какая власть будут во Франции?

Я хочу предложить для рассмотрения несколько исходных данных, на мой взгляд неоспоримых:

1. Правительство и вся система Виши исчезают ipso facto[128]. Вероятно, они не разложатся сами собой. Во всяком случае, от них ничего не должно остаться. Не имеет значения, если двойная игра Петена, который старается обезопасить себя на случай любого исхода войны, породила в некоторых кругах одураченных и обманутых. Перемирие, сдача Индокитая японцам, коллаборационизм Лаваля не могут быть ни забыты, ни прощены. Передача конституционных и законодательных полномочий национальной ассамблеи Виши недействительна, так как она основывается на сомнительном согласии. Следовательно, все мероприятия, проведенные в силу передачи полномочий, являются недействительными. Поэтому следует все начать заново.

2. Начать надо с того, чтобы незамедлительно сформировать действительно новое правительство. Счет надо будет вести не на дни, а на часы. Всякая неуверенность, промедление повлекут за собой серьезные беспорядки, затяжные кровопролитные репрессии, которые со своей стороны я хочу предупредить; могут произойти даже потрясения более грозного характера.

3. Задачи, поставленные перед этим правительством, и его полномочия будут преходящими. В освобожденной Франции принцип национального суверенитета будет восстановлен автоматически. Франция сама, суверенно определит форму и образ правления. Об этом надо сказать с самого начала твердо и определенно.

4. Временное правительство может быть сформировано только вокруг одного человека, вокруг одного имени — генерала де Голля. Он первый поднял волю Франции к сопротивлению и продолжает быть ее выразителем. Поэтому он будет необходимым человеком, даже единственной фигурой в тот момент, когда идея сопротивления и самый факт освобождения породят связь между французами. Только он может добиться добровольной дисциплины в этом священном союзе. Такова очевидная действительность, и я считаюсь с ней… Мне известно, что в отношении генерала де Голля существуют определенные опасения и даже недоверие; распускаются слухи о его прежних политических связях, о его теперешнем окружении; я знаю, что распространено глубокое отвращение ко всякой власти, имеющей вид единоличной власти военного типа. Я не разделяю подобных опасений. Но, не ссылаясь на свое личное доверие, я повторяю, что принцип национального суверенитета должен быть с самого начала провозглашен без каких бы то ни было ограничений и недомолвок. Я хочу добавить к этому, что переходное правительство Франции, возникающее между развалинами диктатур и восстанавливающимися демократиями, ни в коем случае не должно изолироваться, исключить себя из всеобщего движения в мире. Наконец, я утверждаю, что ни это правительство, ни сама Франция не смогут на протяжении долгих месяцев существовать — в самом точном смысле этого слова — без непрестанной помощи и поддержки англосаксонских демократий. Этой совокупности гарантий будет достаточно.

К Временному правительству.

Бесчестию, которым покрыл себя режим Виши, придет конец в тот день, когда силы Сражающейся Франции и союзники приступят к освобождению французской территории.

Режим Виши претендовал решить задачу укрепления власти, но он подавлял гражданские свободы, заткнул рот Франции, установив ее абсолютизмом и бюрократией спекулянтов; само слово «республика» было упразднено.

Режим Виши повинен в заключении перемирия, которое было подписано якобы в условиях, не нарушавших чести и достоинства страны. Стоявшие у власти трусы и предатели тотчас же преступили его, а затем бесстыдно извратили. Они стали слугами врага, помогая ему в грабежах, угоне населения, убийствах. Истерзанная в своей плоти, в своей мысли, в своем историческом достоянии Франция с нетерпением ожидает момента, когда она сможет сказать свое слово и начать действовать. И только надежда на то, что этот час придет, дает ей силы выносить все это. Непрестанное и восторженное развитие голлизма, присоединение к нему отважной молодежи говорит о силе его воздействия.

Подавленное вначале его влияние приведет в дальнейшем к взрыву с неистовой силой. Появится риск, что дух репрессалий возьмет верх, открывая простор для смутьянов, грабителей, для анархии. Появится опасность настоящей гражданской войны. Гитлер в своей обреченности захочет увлечь Францию на путь распада и гибели. Лаваль попытается удержаться при помощи своих полицейских и иных войск. Несмотря на разочарование, которое, как говорят, эти войска могут ему принести, все же страну постигнут страшные потрясения, и ей будет нанесен огромный ущерб.