— Вот здесь он лежит.

Рауль остановился перед большим серым валуном. Как и на остальных могилах, на этой не было имени. Имена обладали силой, благодаря которой умершие дольше задерживались в мире живых.

— Что он сделал?

— Через три дня после того, как я со своими людьми пришел сменить его, он перерезал себе горло. Он казался подавленным. По какой-то причине он был уверен, что будет командовать стражей Нантура до конца своих дней. И ведь он знал правила! Он знал, что находится со своими ребятами в городе и без того необычайно долго. Чтобы бороться со взяточничеством и другими, более серьезными преступлениями, король Кабецан постоянно сменяет городскую стражу.

Редко когда командующий остается на своем месте дольше четырех-пяти лет. Старый служака получил приказ отправляться на границу с Друсной. Не очень хорошее место службы.

Постоянные набеги, ходят слухи, что скоро начнется война.

Лесная граница — это не синекура. Но мне казалось, что он смирился с судьбой, когда уходил домой после ужина. Он строил планы по найму отряда копьеносцев из Эквитании.

Хотел, чтобы ему сделали кольчугу вроде моей. Тот, кто собирается убить себя, не строит таких планов! Он пригласил меня пойти с ним на следующее утро к сановникам, он собирался представить меня отцам города.

— Как он умер?

— Он сел на стул со спинкой в комнате, которая полагалась ему по должности, и перерезал себе горло. — Рауль покачал головой. — Я часто думаю: неправильно, что он лежит здесь.

Думаю, его убили. Но перед его комнатой была комната стражи. Никто не мог проникнуть к нему незамеченным! Священнослужители отделили голову от тела, как поступают со всеми самоубийцами. Положили голову в мешок с камнями и утопили в реке. Остальное похоронили здесь. Видишь, я сдержал слово и привел тебя к тому человеку, которого ты искал. — Рауль неловко улыбнулся. — По крайней мере к большей его части.

Адриен опустился на колени перед камнем и положил на него руку. Здесь лежит человек, который знал, где находится цветочница. Элодия. Неужели это все, что он в состоянии выяснить? Только имя?..

— Разные вопросы, мальчик, тоже приходили мне в голову.

Какова тайна этого города? Нет ли взаимосвязи между архивом, который вдруг загорелся, и начальником стражи, который вдруг лишил себя жизни? Я отказался от попыток найти ответ. Городскую стражу меняют еще и затем, чтобы можно было начать сначала. Я ничего не знаю о былых преступлениях, и это не изменить. Я не хочу, чтобы ты еще раз входил в наш город. Чтобы ты будил прошлое, погребенное вместе с моим предшественником. Что бы ты ни искал здесь, рыцарь, его больше нет.

Адриен выпрямился. Он был намного выше старого воина.

— Ты знаешь, куда именно в Друсне были посланы стражники?

— Тьюред мой, ты ведь не собираешься найти их, мальчик?!

Никто не отправляется туда добровольно. Без капитана их, должно быть, распределили случайным образом. Одному богу известно, куда их направили. Зачем ты вообще их ищешь?

— Я хочу найти девушку, которая семь лет назад продавала цветы на Сенном рынке. Стражники должны знать, что с ней стало.

— Цветочница! Выбрось это из головы! Такие подвиги совершают только рыцари в сказках. Нужно быть глупцом, чтобы по доброй воле отправиться на север. Там война. Поверь мне, я знаю, о чем говорю! Я только оттуда, и я рад, что служу в таком городе, как Нантур. Все, что может найти романтичный герой вроде тебя на границе с Друсной, — это смерть.

— Неужели я похож на рыцарей, которых ты встречал прежде?

— Нет, конечно, и это, очевидно, тебе известно!

Адриен улыбнулся.

— В таком случае я, наверное, рыцарь из сказки.

Все, что говорится о детстве и юности святого Мишеля Сарти, — народные легенды! Вот уже сотню лет нет в живых никого, кто был знаком со святым. Мишель молчал о своей юности. И я поступлю так же! В отличие от всех болтунов, которые рассказывают, что святой Жюль был отцом святого и вырастил его в зачарованной долине, или тех, кто не стыдится, болтая, будто Мишель разговаривал со своим конем, на котором мог скакать по небу! Некоторые еретики утверждают даже, что в юности святой был капитаном наемников и пользовался дурной славой.

Я в долгу перед истиной. Ничего иного не должно быть здесь! Первое достоверное сообщение о Мишеле Сарти — это письмо, переданное капитаном Малмоном, начальником городской стражи Ульменбурга. Он пишет Балдуину, гофмейстеру короля Кабецана, о голодной зиме и белом рыцаре, ставшим поддержкой и опорой для его людей, когда город осадил друснийский князь Арси. И тут же жалуется, что семеро его самых храбрых воинов переподчинились Церкви и основали орден. С тех пор они стали носить на щитах Древо Праха и не служили иному господину, кроме Тьюреда. Именно эти семеро и загадочный белый рыцарь во время снежного бурана выступили против войска друснийцев. И Тьюред был на их стороне, ибо сеяли они такой ужас среди врагов, что те бежали, и многие из них утонули в ледяных водах реки Альды. А припасы из друснийского лагеря семеро привезли в Ульменбург и справедливо разделили среди жителей, и так был спасен город, когда гибель его уже была предрешена.

Как можно прочесть во многих давних записях, Ульменбург — это место, где был основан первый монастырь рыцарского ордена Древа Праха. И несмотря на то что капитан Мальмон не называет имени белого рыцаря, не может быть никаких сомнений в том, что этот неизвестный — не кто иной, как Мишель Сарти.

После битвы на Альде святой покинул Ульменбург. Он часто путешествовал в одиночку по лесам и искал разбежавшихся воинов или же навещал одинокие замки в лесах, чтобы нести утешение и поддержку затерянным в глуши людям. Не менее пяти монастырей основал он в то время, и говорят, будто князья-язычники в Друсне предложили повозку золота тому, кто принесет голову белого рыцаря с Древом Праха на щите.

Но Тьюред приготовил святому иную судьбу, чем смерть в языческой стране. После того как Арси, худший из князейязычников, был убит гулящей девкой, а остальные герцоги попросили мира, Мишель Сарти отправился на юг. Там ждали его не меч и не копье. Оружием его врагов стали предательство и яд. Оружием, от которого не мог защитить его белый доспех, подаренный ему самим Тьюредом. (…)»

Жизнь святого Мишеля Сарти, 1.15 и далее, о юности святого и Друснийской войне, записанная Эйнгардом фон Вейденбахом в монастыре Вейденбах.

Сокол опустился на бруствер степного корабля. Оргрим нетерпеливо ждал, когда эльф, сидевший на полу напротив него с закрытыми глазами в позе портного, наконец очнется от своего магического сна. Тролль не доверял немногим союзникам-эльфам в своем войске. Все они были вертишейками или даже предателями, только притворялись покорными. Ему хотелось бы иметь в распоряжении большее количество лутинов-шпионов.