Амбра даже пошатнулась. Она понимала, какими будут политические последствия этого шага как для самого Хулиана, так и для Королевского дворца Мадрида.

– Прости… ты действительно это сделаешь?

Хулиан рассмеялся.

– Милая, ради того, чтобы еще раз предложить тебе руку и сердце… наедине… Я сделаю абсолютно все.

Так называемых садов Шекспира в мире всего тридцать три. Выращивают там только те растения, которые упоминаются в произведениях великого драматурга: розы Джульетты, например («хоть розой назови ее, хоть нет»[130]), или букет Офелии – розмарин, анютины глазки, укроп, водосбор, рута, маргаритки и фиалки. Сады Шекспира цветут в Стратфорде-на-Эйвоне, Вене, Сан-Франциско, в Центральном парке Нью-Йорка… И в Барселоне, как раз рядом с Суперкомпьютерным центром.

Вдалеке слабо мерцали огни улиц. Сидя на скамье в окружении цветущего водосбора, Амбра Видаль закончила переполненный эмоциями разговор с Хулианом – ровно в тот момент, когда из-за угла здания вышел Роберт Лэнгдон. Амбра отдала мобильный телефон агентам гвардии и окликнула профессора; всмотревшись в темноту, он различил ее белое платье и направился к скамейке. Лэнгдон шагал по дорожке, и Амбра не могла сдержать улыбки: он перебросил пиджак через плечо и закатал рукава рубашки, выставив на всеобщее обозрение часы с Микки-Маусом.

– Ну, привет, – сказал Лэнгдон со слабой улыбкой. Было заметно, что он совершенно без сил.

Агенты гвардии дали им возможность вдвоем прогуляться по саду. Амбра рассказала Лэнгдону о разговоре с принцем – как Хулиан просил прощения, как поклялся, что не причастен к убийству, как предложил официально разорвать помолвку и начать все сначала без свидетелей.

– Настоящий сказочный принц, – заметил Лэнгдон шутливо, но на самом деле его впечатлил поступок Хулиана.

– Он беспокоился обо мне, – сказала Амбра. – Ночь была такая тяжелая. Он просит, чтобы я прямо сейчас вылетела в Мадрид. Король, его отец, умирает, и Хулиан…

– Амбра, – тихо произнес Лэнгдон. – Вы ничего не должны объяснять. Скорее поезжайте к нему.

В его голосе она уловила нотку горечи, и в глубине души ощутила то же чувство.

– Роберт, – сказала она, – могу я задать вам личный вопрос?

– Конечно.

Она немного помедлила.

– Лично вам… достаточно этих законов физики?

Лэнгдон взглянул на нее удивленно, как будто ждал совсем другого вопроса.

– Достаточно – в каком смысле?

– В духовном. Довольно ли вам этого – жить в мире, где законы вселенной сами спонтанно создают жизнь? Или вы все-таки предпочтете… Творца? – Она смущенно замолчала. – Простите. После всего, что случилось ночью, мой вопрос кажется странным.

– Ну, знаете ли, – рассмеялся Лэнгдон, – уверен, я бы ответил на него лучше, если бы хорошенько выспался. Но вопрос вовсе не странный. Меня часто спрашивают, верю ли я в Бога.

– И что вы отвечаете?

– Правду. Я говорю, что для меня ответ на вопрос о Боге кроется в понимании разницы между кодом и упорядоченной структурой.

Амбра вопросительно взглянула на него:

– Боюсь, я не уловила связи.

– Коды и упорядоченные структуры радикально отличаются друг от друга, – объяснил Лэнгдон. – Увы, множество людей подменяют одно понятие другим. В моей области науки чрезвычайно важно понимать их фундаментальное различие.

– И в чем же оно?

Лэнгдон остановился и повернулся к ней.

– Упорядоченная структура – это любая повторяющаяся последовательность. В природе их полным-полно – например, спиральное семя подсолнечника, шестигранные пчелиные соты, круги, расходящиеся по воде… ну и так далее.

– Ясно. А коды?

– Коды – дело особое. – Лэнгдон немного повысил голос. – По определению, они должны нести информацию. Они не просто формируют упорядоченную последовательность – они сообщают информацию, содержат в себе смысл. Примеры кодов – письмена, ноты, математические уравнения, компьютерные языки, даже такие простые символы, как распятие. Все они передают смысл или информацию… в отличие от семени подсолнечника.

Амбра уловила идею, но не могла понять, как это все связано с Богом.

– Есть еще одно различие между кодом и упорядоченной структурой, – продолжил Лэнгдон. – Коды не появляются в природе сами собой. Ноты не растут на деревьях, символы не рисуют сами себя на песке. Коды сознательно создаются чьим-то разумом.

Амбра кивнула.

– Получается, за кодом всегда стоит его разумный создатель?