Но теперь все будет по-другому…

Въезжать на школьных ящерках во двор не стали, передали поводья сопровождающим и вежливо распрощались. А едва подошли к крыльцу, как из дома выбежал, видимо, в окно нас заметивший Лайс.

Эн-Ферро даже по ступенькам сбегать не стал — перемахнул через перильца, в один прыжок очутившись напротив нас, сгреб обоих в охапку, стиснул так, что чуть ли ребра не затрещали:

— Живые.

И от того, как он нас обнял, как дрогнул его голос, когда он произнес одно-единственное это слово, сердце у меня сжалось, а на глаза набежали слезы.

Потом, разомкнув объятия, он отошел на шаг назад, глядя попеременно то на меня, то на Иоллара, и сказал тихо:

— Знаете, только вчера понял, что у меня кроме вас двоих во всем Сопределье никого нет.

А вот дальше этой трогательной фразы разговор не пошел. Лайс и без нас уже знал о вчерашнем, а вдаваться в подробности ни мне, ни эльфу не хотелось. Рассказали о предпринятых магами мерах, поделились небогатыми результатами проведенного расследования, и все. К тому же я еще ощущала слабость и легкое головокружение и хотела хотя бы прилечь, а Илу после проведенной в коридоре лечебницы ночи тем более не мешало бы нормально выспаться. Эн-Ферро это понял и самолично довел меня до спальни.

— Нужно уходить отсюда, Галчонок, — сказал он, когда я уже собиралась закрыть за собой дверь. — Ты сейчас отдыхай, набирайся сил, а потом…

— Давай, действительно, потом, — перебила я его.

Потом. Так как сейчас мне очень не хочется спорить и доказывать что-либо уже принявшему решение карду. Отдохну, отосплюсь, тогда и поговорим. Может быть, даже покричим, поспорим. А может, и поссоримся.

Потому что я тоже приняла решение…

Разбудил меня шум в гостиной. За окнами темно: значит, уже поздний вечер или даже ночь, а у нас, судя по радостным голосам, один из которых мне не знаком, — гости. Я еще немного поразмышляла, выйти или повесить полог тишины и снова завалиться в постель, как вдруг помимо голосов услышала еще кое-что. И на это кое-что определенно стоило взглянуть!

Перед гостем я предстала заспанная и растрепанная, но эффекта это не ослабило. Крупный круглолицый мужик лет пятидесяти в такой же, как у наших утренних сопровождающих, зеленой куртке, выглядел более чем удивленным. Я позволила ему с минуту рассматривать меня с раскрытым ртом, прежде чем стандартной фразой окончательно развеять все сомнения:

— Здравствуй, идущий.

— Здравствуй, открывающая. Эвон как у вас все закручено!

Лайс с улыбкой развел руками: да, мол, закручено.

— Брайт Клари, — назвался человек.

— Галла Эн-Ферро.

Ну не Галиной Ивановой, в самом же деле, представляться?

— Точно, — усмехнулся он, а простодушное лицо на мгновение приобрело хитрющее выражение. — Сестра бесхвостая.

— Могу отрастить, если очень надо, — пожала я плечами.

— Не надо, — ответил за тэра Клари Лайс. — Лучше глянь, что у нас из еды готового есть.

— Угу. — Как распоследняя Золушка я поплелась на кухню.

— А правда может? — с любопытством поинтересовался гость за моей спиной.

— А кто ее знает? — с опаской произнес Эн-Ферро.

Нужно будет попробовать при случае.

Брайт приехал не на следующий день, как обещал, а в тот же вечер.

Ил был ему рад, хоть в первые минуты испытывал некоторую неловкость. Лайс понимал его: нелегко видеть, как стареют те, кого ты помнишь совсем юными, в то время как сам ты не меняешься. Мальчику еще предстоит научиться с этим жить. Хотя когда-нибудь, может, уже через пару лет, он вернется на Эльмар, и там, в окружении вечно молодых эльфов этот опыт ему не пригодится.

Галле Брайт, кажется, понравился. Она с улыбкой принимала его неловкие комплименты, смеялась над нехитрыми шутками и живо интересовалась охотниками Марега.

— Алез этот отряд собрал, — объяснял полусотенный. — Официально у герцога нашего на жалованье, а так, бывает, и другие вотчинники обращаются. Занимаемся чем прикажут. Бежим, куда пошлют. Преступников сбежавших ловим, браконьеров в лесу гоняем. Разбойничьи банды, если где появляются, тоже нас зовут… Разные дела попадаются. Гвардии не с руки. Стража только внутри городских стен действует. А мы — везде!

— Интересная, наверное, работа, — улыбнулась Галла.

— Нескучная, — признал Брайт. — Риск, конечно, есть, но за него неплохо платят. Братцу твоему, думаю, подошло бы, если б вы не уходили…

— А мы никуда не уходим, — заявила девушка.

— Гал, я же тебе сказал, — начал Эн-Ферро.

— Вот именно, Лайс. — Она посмотрела ему в глаза. — Ты сказал. А я ничего подобного не говорила. И уходить с Тара не собиралась.

Повисла неловкая тишина. Ил выжидающе смотрел на друга, Брайт, чувствуя себя виноватым, что завел эту тему, вилкой гонял по тарелке одинокую горошину, оставшуюся от рагу.

— Не собиралась? — Кард старался не повышать голос. — А что ты собиралась? Ходить в школу как ни в чем не бывало и дожидаться, пока более удачливый колдун закончит то, что не удалось магистру Феасту?

— Послушай, Лайс, — произнесла она твердо, — не трать время. Есть тысяча причин, по которым нам стоит уйти отсюда. И не нужно перечислять их все.

— Да, — все же вскипел он, — причин немало. Так почему бы не упаковать свою злосчастную чашку, а завтра поутру не двинуть отсюда куда подальше?

— Потому что я остаюсь. Я так решила. А ты, если хочешь, уходи.

У нее глаза отца, подумал вдруг Эн-Ферро. И когда она смеется, они светятся серебряными искорками. И когда она так вот серьезна и уверена, во взгляде сверкает сталь. Кир бы ею гордился. Но вряд ли друг хотел бы, чтобы девочка подвергала жизнь опасности.

Не найдя нужных слов, обернулся за поддержкой к эльфу:

— Ил, ты же там был. Скажи ей.

Парень на мгновение задумался.

— Ты прав, Лайс. Я там был, — произнес он раздельно. — И я считаю, что мы не должны уходить. Тру́сы бегут. А мы не тру́сы.

— Ясно, свободен. Речи о доблести и чести в другом месте произносить будешь.

— А ты ему рот не затыкай! — взвилась девушка.

— Засиделся я у вас, — пробормотал, вставая, охотник. — Пойду уже.

— И я пойду, — вскочил кард. — А вы двое можете пока поговорить на возвышенные темы героизма и даже придумать несколько планов великого возмездия колдуну, от которого вас спасло лишь чудо! А когда поймете, что все это полная ерунда, начинайте собирать вещи! Потому что я так сказал!

Он вышел вместе с Брайтом на крыльцо и, захлопнув дверь, от всей души выругался на старом килойском — весьма богатом на бранные слова языке Тиопы.