Мой младший сын родился на рассвете двадцатого марта, в день весеннего равноденствия, впитав в себя все силы пробуждающейся от зимнего сна природы. Черноволосый и зеленоглазый, он стал тем обещанным подарком удачи, появления коего ждали все – мир, боги, маги. Ликующий Саймонариэль поднял малыша на руки, желая показать обитателям замка, сколь много хорошего несет он в нашу жизнь, став залогом ее нерушимого благополучия.

– Ты пришел к нам сегодня, мальчик, в праздник Эостре – светлый день торжества добра и справедливости. Ты – воплощение всего лучшего, что только существует на Земле. Как ты назовешь его, Ульрика?

– Артуром – Рыцарем Света! – звонко ответила я, и кроха весело засмеялся, соглашаясь со столь обременительной ношей, с рождения возлагаемой на его плечи.

– Да будет так! – довольно провозгласил архимаг. – Сбылось великое пророчество! Теперь Тьма и Свет никогда уже не выступят один против другого, ибо они являются братьями, обязанными любить и почитать свои кровные узы превыше всего в жизни. Да будет так!

«Эх, мудрый компьютер «Чаши жизни», – со светлой грустью подумала я, – и как это ты так промахнулся, не разглядев этого второго, наиболее приемлемого способа уравнять Добро со Злом? А ведь он напрашивался сам собой! Теперь я понимаю, чего добивался Логрус, так настойчиво подталкивая меня к Генриху, и на что намекала бабушка Смерть. Тьма и Свет стали братьями – залогом будущего непоколебимого мира в нашем мире…»

Вот так сбылось самое главное пророчество, исполнение которого зависело лишь от меня. Кольцо равновесия между Добром и Злом замкнулось, став устойчивым и нерушимым. Теперь уже – навеки!

После полудня летнее солнце раскалялось совершенно невыносимо… Я отдала уснувшего Артура нянюшке Маризе и ушла в оружейную залу, пытаясь спрятаться от прямых, слепящих лучей, бьющих в распахнутые настежь окна Башни Надежды. С расположенного за замком луга до меня долетал беззаботный ребячий смех и плеск воды. Это наша малышня барахталась в протекающем поблизости ручье, пребывая в полнейшей безопасности под неусыпным надзором бдительного Кса-Буна, которому были нипочем и жара, и негодующие вопли требовательной Маризы. Золотой дракон Эллар растянулся в высокой траве, вывалив из пасти длинный язык и что-то недовольно бурча. Он ждал наступления прохладных сумерек, когда они с Люцием, словно выполняя обязательный ежедневный ритуал, поднимутся в синеющее вечернее небо и полетят над Краем Роз, радостно окликая всех его жителей и желая им спокойной ночи. А все встреченные ими люди, орки, эльфы и тролли в ответ приветливо поднимут руку и поймут – еще один прожитый нами день прошел не зря. Ибо если в небе спокойно летает ребенок, сумевший оседлать мудрого дракона, значит, на Земле царят согласие и покой!

Оружейная зала встретила меня прохладой темных бархатных портьер и дремлющим на стойках оружием, отдыхающим от миновавших битв. Я участливо прикоснулась к висевшему на стене и изнывающему от безделья Нурилону, как верной подруге, шаловливо подмигнула даге Алатора, бережно поправила наследие Люция – меч его отца, носящий имя Полумгла. Я верила: души ушедших из этой жизни врагов и друзей навсегда остаются с нами, поселившись в глубине благородной стали, а также прочно угнездившись в нашей памяти и наших сердцах. Груз любви тяжел и ко многому нас обязывает. Но разве можно отказаться от прошлого?

А мое настоящее – стоило ли мне пенять на него? Нет, положив руку на сердце, я признавала: я вполне довольна своими поступками, мне не приходится их стыдиться, а созданный мною мир наполнен счастьем так же буйно, как сегодняшний день – заливающими его золотыми солнечными лучами. Мир напоен теплом, потому что это мы сделали его таким!

И вроде бы все у меня хорошо! Я занимаюсь домом и воспитанием детей. Я даже научилась носить эти неудобные гоблиновы платья и начала демонстрировать изысканные манеры, полагающиеся всеми чтимой владычице. Я повзрослела и остепенилась.

Дети… Их успехи радовали меня безмерно. Цветущие ярким румянцем щечки малыша Артура… Очарованный сыночком Генрих долго уговаривал меня отдать ему мальчика на воспитание, но я не согласилась. Полагаю, милая Орфия вскорости родит ему десяток детей, а Артур принадлежит мне, и только мне одной. Дочка умершей Лилуиллы принцесса Мириам становится краше с каждым днем, обещая через пару лет затмить своей прелестью даже богиню Аолу. Люций давно и трепетно влюблен в свою нареченную невесту, отвечающую ему полной взаимностью. Годков этак через десять из них получится отличная пара – Тьма и Красота, соединенные чистой любовью и взаимным доверием. А сам Люцифер – какой он? Не по возрасту высокий и умный, так поразительно напоминающий своего погибшего отца, что, глядя на сына, я часто не могу сдержать нервного биения рвущегося из груди сердца. Широкие плечи, безупречно правильные черты лица, приятного немного отстраненной, холодной, воистину демонической красотой. Недаром он произвел столь царственное впечатление на делегацию старейшин, прибывших ко мне с Нижнего уровня. Посольство возглавлял лорд Рахсагор Верный, напомнивший мне об обещании, некогда данном мне его народу: вдова принца Астора должна стать королевой демонов! Но я лишь отрицательно покачала головой и вывела вперед Люция…

– Мой принц! – Лорд, заливаясь слезами умиления, преданно облобызал пальцы юного повелителя. – Тот же облик, та же стать, те же повадки…

– Встаньте, лорд регент! – Благозвучный голос Люция торжественно раскатился под сводами тронного зала. – Негоже столь славному воину стоять на коленях перед кем бы то ни было! – Он обнял Рахсагора за плечи и насильно поднял с колен.

По рядам послов пробежал шепот восхищения, вызванный мудростью и благородством юного принца.

– Прошу вас, будьте моим учителем! – Люций в свою очередь низко поклонился обомлевшему лорду. – Я хочу стать справедливым правителем, достойным славы моего великого отца!

Ну что тут скажешь? Всегда сдержанный генерал демонов плакал, будто дитя, благословляя богоданного воспитанника. Отныне демоны перестали называться врагами Верхнего мира, навечно став нашими друзьями и союзниками.

Самые сильные маги, включая Марвина и Саймона, улучшали климат Нижнего уровня, превращая в волшебные сады его некогда сумрачные долины, засаживая его степи тенистыми лесами, создавая в его пустынях полноводные реки и говорливые ручьи. А тем временем будущий наследник демонических земель учился фехтованию, математике, истории, философии и магии, проявляя во всех этих премудростях недюжинные способности и обещая вскоре намного превзойти своего погибшего отца. Но в моем мятежном сердце, переполненном гордостью за сына, все равно жило и не желало умирать неумолкающее волнение, вызванное короткими строками, вычеканенными на лезвии Полумглы. Словами, обещающими неминуемое соединение отца и сына, коим надлежало пойти по жизни одной, общей для них дорогой…

Но свершится ли когда-нибудь предначертанное? Увидятся ли они?

Этого я не ведала…

Если вдуматься, то на деле счастье оказывается чрезвычайно простой штукой, доступной каждому из нас. Мы зачастую полжизни гоняемся за чем-нибудь несущественным, возводя эту мелочь в ранг глобального смысла бытия, а заполучив желаемое, понимаем, что не стали счастливее ни на йоту. Сейчас, мысленным взором окидывая дни и часы, проведенные в кругу семьи и друзей, я осознала, что обрела счастье уже давно, просто не хотела этого понимать, ожидая чего-то волшебного, сражающего наповал. А ведь тихое домашнее счастье зримо присутствовало в каждой капле молока от наших коров, в каждом ломте сыра, в куске купленного в Геферте шелка и утренних трелях малиновок под окном моей спальни. Счастье – оно рядом, просто нам нужно научиться принимать его тихие ненавязчивые проявления, открываясь навстречу радости и любви. И учить, терпеливо учить этому других.