И тут же он подумал: «Господи, ведь я получил телепатическое сообщение».

Все это произошло так естественно, ощущение было таким сильным, что Кенлон не сразу понял, с каким явлением ему пришлось столкнуться.

Телепатия… Отлично.

…Скорее всего, к Кенлону обратился тот, кого Тайнар назвал «отшельником».

Странные чувства вновь накатили на него. «Что, что, что…» — обрывки мыслей бешено крутились в голове Кенлона.

Арпо, должно быть, ждал, пока первый помощник придет в себя, а потом мысль человека будущего еще более отчетливо прозвучала в голове Кенлона.

— Может быть, — сказал Арпо, — лучшее, что я могу для вас сделать, это рассказать вам вкратце историю человечества.

Кенлон ухватился за его предложение, как за спасительную соломинку:

— Да, да.

И он услышал историю цивилизации.

* * *

Большинство реалий, лежащих в основе физической природы Вселенной, были изучены и освоены человечеством к тридцать восьмому веку. К этому же времени ученые разрешили некоторые проблемы, связанные с изучением элементарных частиц, что помогло взглянуть на природу материи с другой стороны, а это в свою очередь повлекло за собой некоторые изменения в основной теории структуры Вселенной.

Суть же открытия сводилась к тому, что элементарные частицы следуют определенным правилам движения, но некоторые из них могут сделать выбор. Конечно, этот выбор не похож на тот, который делает живое существо, решая, идти ему на север или на юг. Принцип их существования основан на генерации случайных чисел… что ж… может быть, это?.. а может быть, то?.. почему бы и нет?.. Ну ладно, пусть так. Но с помощью новейших технологий стало возможным изменить это допущение, и материя стала подвластна человечеству… Что же касается области человеческих отношений, то небольшая группа ученых в теории разрешила вопрос психологического единообразия, открыв, что любой ментальный импульс можно воспринять с помощью внутренних энергетических потоков. С помощью этой технологии стало возможно программирование людей, как машин. Заставить всех людей Земли, а их было шесть миллиардов в тридцать девятом веке, три миллиарда в пятидесятом, шестнадцать миллиардов в шестьдесят пятом — пик населения на планете — и два миллиарда в восемьдесят пятом действовать по единой воле теоретически стало возможным, но практически человека вне толпы нельзя было принудить — кроме редких случаев — противоречить самому себе. Человеческая природа оказалась слишком многообразна и сложна. Большая часть характеристик человека не укладывалась ни в какую систему. Людей нельзя было тренировать, приводить в одно и то же состояние, обучать, изменять всех скопом, — только по отдельности, тратя на это уйму времени, сил и средств. Ужасные и безжалостные войны сотрясали человечество. Города постоянно подвергались завоеванию и разрушению, их население гибло, и мир, который удовлетворил бы всех людей Земли, не наступал. Перемены пришли, когда предки Арпо, изменившиеся, возможно, в результате мутации, появились в местах, тяжело пострадавших от радиации. Они действуют по принципу доброй воли и непротивления злу насилием. Войны закончились… Пришел мир.

Арпо мог только предположить, когда именно континенты начали тонуть в океане, из-за чего с помощью генных мутаций появились птицелюди и рыболюди, и потомки его эпохи не сопротивлялись этому так же, как завоевателям в предыдущие тысячелетия.

— А теперь, командир, — закончил Арпо, — я отвечу еще на один твой вопрос, не больше.

Кенлон, чей мозг разрывался от вопросов, задохнулся от волнения. В этот момент он почувствовал себя человеком, которому волшебник пообещал исполнить единственное желание. Его разум воспарил до безграничных высот. Затем он снова спустился на землю, когда вспомнил о долге и своей изначальной цели.

Он торопливо взглянул на низко сидящее судно, едва различимое под пасмурным небом, и быстро сформулировал свой вопрос:

— Кто там… на этом черном корабле? — и добавил: — Я бы хотел пойти туда и поговорить с ними.

— Я не могу читать их мысли, — пришел к нему ответ от Арпо, — они выстроили такой могучий ментальный барьер, что если я попытаюсь пробиться, это расстроит мой внутренний баланс. Поэтому я решил не делать этого.

— А вы могли бы сделать это?

— Да, — ответил Арпо. — Теперь я прощаюсь и желаю вам удачи.

— Подождите! — сказал Кенлон. — Посоветуйте, как мне поступить с рыболюдьми и птице…

Уже задавая свой вопрос, он понял, что Арпо исчез.

Кенлон почувствовал себя так, словно лишился очень дорогого человека. Ему стало очень грустно. Он повернулся к Дорилее и подавленно произнес:

— Думаю, мне лучше вернуться к себе на корабль.

В сумерках пошел дождь. Кенлон натянул прорезиненный плащ и вышел на узкую палубу «Морского змея». Он постоял там, подставив лицо дождю. Прохладные капли стекали по щекам, приятно освежая. Наметанным глазом Кенлон определил, что дождь, похоже, будет лить всю ночь.

Из-за темноты горизонт уже не просматривался. Волны слегка отсвечивали, но видимость была всего несколько ярдов.

Первый помощник вернулся в свою каюту и проспал около пяти часов; затем встал, побрился и отдал приказ запустить двигатели и дать полный вперед.

В темноте, используя подсчеты, тщательно произведенные штурманом, он повел «Морского змея» по широкому кругу, центром которого были остальные корабли. Когда субмарина достигла точки, где, по мнению первого помощника, должен был находиться корабль, похожий на подводную лодку, он приказал погрузиться на длину перископа и двинулся на самой низкой скорости, на которую лодка была способна под водой.

Затем Кенлон вышел в рубку.

Бенджамен, находившийся там, только удивленно покачал головой, когда увидел, что Кенлон одет в водолазный костюм.

— В конце концов я начинал как аквалангист, — пожал плечами первый помощник.

— Я только могу сказать, сэр, что вы достойны уважения, — сказал Бенджамен.

— Нам совершенно необходимо поговорить с теми людьми, — заявил Кенлон. — Без них у нас будет неполная картина происходящего и мы не сможем как следует оценить ситуацию.

— Это действительно необходимо, сэр, — тактично подтвердил лейтенант Бенджамен.

Не говоря лишних слов, Бенджамен отдал соответствующие команды, и лодка легла в дрейф. Рубка едва поднималась над поверхностью океана.

Кенлон и еще два аквалангиста, которые должны были сопровождать его, поднялись на палубу и оттуда спустились в воду.

Вода была теплой, как в тропиках. Кенлон медленно плыл немного в стороне от матросов. В относительно спокойном безопасном море они держались почти у самой поверхности, оставляя за собой легкую рябь. Внезапно дождь хлынул как из ведра. Ночь, черная, как смола, стала еще чернее.