Вчетвером — с портье — они спустились вниз. Рафаэль Рафакович сунул портье купюру в сто франков.

— Ни слова.

Портье закивал. Он был рад избавиться от непонятных гостей любой ценой. Он мог заказать девочку, посоветовать, где сбыть краденое или купить наркотик — но с людьми, которые говорят по-русски и упоминают город Москва — не хотел иметь ничего общего. Потому что понимал: мелкая преступность это одно, а шпионаж — совсем другое. И зарулить тут на пожизненное — легче легкого, а то и получить пулю в спину в темном проулке.

Они вышли из здания пансиона. Рафаэль Рафакович увидел, что машина стоит где стояла, совсем далеко и раздраженно замахал рукой. Сидевший за рулем Паша Хвостиков понял намек, включил мотор и начал осторожно выруливать…

И тут…

Из стоящего напротив Пежо-504 с затемненными стеклами выскочили двое молодых парней, один в джинсовой куртке, другой — в кожаной. Курчавые волосы, безумные, не знающие тени сомнения глаза, автоматы АКМС в руках…

Ни Рафаэль Рафакович, ни Дима не успели предпринять ничего осмысленное, даже не усели достать оружие. Они были чиновниками, конторскими служащими — а против них были боевики АСАЛА, прошедшие подготовку в Долине Бекаа и участвовавшие в нападениях на миротворческие силы в Ливане. Автоматные очереди пришлись точно в цель — двое советских сотрудников резидентуры рухнули на асфальт, обливаясь кровью. Ни один из них не попытался прикрыться Бабаяном — единственное, что могло их спасти.

Рено замер последи улицы, так и не развернувшись.

Паша Хвостиков умер, так и не успев понять, что происходит. Все что он видел — это смутную фигуру за лобовым стеклом, что-то держащую в руках и трепещущее пламя. Потом — пуля пробила стекло и попала ему в голову — и он перестал что-либо видеть.

Схватив Бабаяна и запихнув его в машину, террористы быстро скрылись. Тусующиеся на улице пацаны быстро смылись, полицию никто вызывать не спешил. Район этот — и в самом деле был преотвратным…

Известие о ЧП пришло в Москву из французского посольства почти сразу — смертельно испуганный посол сам передал информацию, используя МИДовский шифр. А уже ближе к вечеру — в Москве, на Лубянке должна была состояться экстренная коллегия КГБ СССР, по итогам которой должны были последовать оргвыводы. Гибель трех сотрудников, причем в такой благополучной стране как Франция — была однозначным поводом для оргвыводов.

Единственным плюсом в этой ситуации было то, что в отсутствие Председателя КГБ СССР — коллегию должен был вести его первый заместитель, одновременно являющийся Председателем ПГУ КГБ СССР. То есть — от скоропалительных оргвыводов — можно было уберечься, потому что он сам же будет оценивать свои действия и действия своих сотрудников. Но вот от нескоропалительных… вернется Первый, а они на ножах, каждый отлично знает, кем в Азербайджане был другой. Первый секретарь Республиканского обкома партии и мафиози союзного уровня, параллельная власть в Азербайджане. Нормальных отношений у них просто не могло быть, хоть они сейчас рука об руку работали. Но как Председатель вернется из Армении. Гибель троих сотрудников — по-любому повод для оргвыводов… не справился с руководством… не проявил… в результате чего… в общем сейчас каждое лыко пойдет в строку. Желающие помочь найдутся и в аппарате ЦК и может быть — даже и в Политбюро.

И тем не менее — предстоящую Коллегию надо использовать на всю катушку, чтобы потом — даже мысли не возникало трогать эту тему.

Бывший судья Верховного суда АзССР был слишком опытным управленцем, чтобы пускать дела и Коллегию в частности на самотек. Он понимал, что на Коллегии фактически будет решаться, кто будет отвечать — Первое или Второе главное управление — решать будет не только он, это только по слухам Председатель что хочет то творит на Коллегии. Погибли сотрудники Первого управления — но предпосылки к их гибели создали сотрудники Второго. Человек из секретариата Гейдара Алиева только что приехал и передал Судье материалы, которые он никак не мог получить другим путем. Эти материалы свидетельствовали о тяжелейшем провале Второго управления — общественная организация карабахских армян, расцениваемая как сепаратистская — оказалась террористической и связанной с АСАЛА, иностранной террористической организацией армян. Проведенная Инспекторским управлением КГБ СССР проверка состояния дел в армянском УКГБ выявила такое, что волосы дыбом вставали. Полный комплект — от морально-бытового разложения до измены Родине. Ситуация в Армении обострилась настолько, что туда вылетела специальная комиссия во главе с членом Политбюро Лигачевым, в комиссии был и Председатель КГБ Багиров. Тем не менее — Второе управление однозначно должно было попытаться отбояриться от обвинений и спихнуть свою вину на кого угодно другого. И к этому надо было быть готовым…

— Так еще раз… — спокойно сказал судья (чем тяжелее была ситуация, тем он был спокойнее, он никогда в критической ситуации не принимал решений о наказании или кадровых решений) — с самого начала. Время прохождения шифровки напомните мне…

Один из присутствующих открыл заранее заложенный на нужной странице, прошнурованный, пронумерованный и с подписями на каждой странице гроссбух.

— Входящий от девять двадцать семь, исходящий — тринадцать сорок пять. Принято Макаровым. Все как положено…

— Спасибо. Теперь по существу дела. Погибшие…

Встал другой мужчина.

— Трое, товарищ председатель. Хвостиков Павел Леонидович, резидент. Бекмурзин, Рафаэль Рафакович, заместитель резидента. Школо, Дмитрий Викторович, сотрудник резидентуры.

— Где они сейчас?

— Парижская полиция изъявила готовность выдать их тела из морга без каких-либо условий. Сейчас — они вероятно в посольстве, готовятся к отправке на Родину, очередным рейсом Аэрофлота.

В другое время — судья выругал бы за такой доклад: профессиональный юрист, он не терпел слова «вероятно» и всегда требовал докладывать точно, чем приводил сотрудников разведки кого в уныние, кого в бешенство — в разведке мало есть чего точного. Но сейчас — было совсем не время для проработки подчиненных, какими бы они ни были.

— Машина?

Докладчик кивнул головой.

— Уточню.

Судья никогда не упускал ничего, самых мелочей. Работа в уголовной коллегии верхсуда республики — многому учит.

— Убийцы?

— Посол имел продолжительную беседу с Пьером Жоксом, министром внутренних дел. Тот передал искренние заверения, что Франция не имеет к этому никакого отношения. По распоряжению Жокса — в составе парижской уголовной полиции сформирована особая оперативная группа во главе с опытным комиссаром из антитеррористического отдела.

— Антитеррористического?

— Разрешите?

Судья сделал нетерпеливый жест рукой.

— Только что во Франции прошли выборы, товарищ Председатель. На них — победил блок сочувствующих Советскому союзу сил во главе с президентом Миттераном. Но до этого — два года у власти, наряду с президентом Миттераном были правые, в их руках было правительство во главе с Жаком Шираком. Министром внутренних дел был Шарль Паскуа.