Взревел мотор.

– Спроси у него, что с ней случилось, и узнаешь, почему он так носится с тобой! – ухмыльнулся Кор. – Это его трогательное отношение к тебе куплено ценой жизни другой его подопытной. Ей было примерно столько же лет, как и тебе, малышка! И это очень душещипательная история!

– Черт бы тебя побрал, сукин сын! – Крис нажал на газ, машина дернулась вперед, Кор отскочил, вскидывая руки.

– Боже, только не задави его, – выдохнула я, вцепившись в его плечо.

Крис вывернул руль и дал задний ход, я видела, что он просто в ярости.

– Не так быстро, голубки! Я дарую тебе тело, fra! Но это не значит, что моя Дольче Вендетта отменяется! – хохотнул Кор, не отставая от нашей машины. – Надеюсь, она у тебя такая же впечатлительная, как и узкоглазенькая? Потому что сейчас кое-что отодвинет ее любовь к тебе на задний план! Психическая реабилитация вместо сладких ночей, вот будет обидно, да?!

– Лика, закрой глаза! – закричал Крис. Но прежде чем его ладонь легла на мое лицо, случилось страшное: Кор поднес пистолет к своему виску и выстрелил.

* * *

Я зажмурилась, но картинка успела намертво впечататься в мою память: часть головы Кора просто разлетелась в кашу, и тело рухнуло, как скошенный стебель. Лобовое стекло заляпало кровью. Я согнулась пополам, испытывая сильнейшую тошноту и головокружение. Голова наполнилась каким-то черным туманом.

– Лика! Лика! – донесся до меня голос Криса, донесся совсем уж издалека – как будто из другой галактики.

Он звал меня, что-то говорил, но мое сознание сузилось до маленькой черной букашки, которая перевернулась на спину и болтала в воздухе лапками. Я снова и снова теряла сознание, но оно, словно не найдя ни одной живой души в этом лесу, – тут же возвращалось обратно. Машина резко развернулась, я услышала шорох гравия под колесами и шуршание дворников по стеклу. Через несколько минут езды мы остановились, и я почувствовала теплые руки на своих плечах.

– Лика, – он легонько встряхнул меня. – Посмотри на меня.

Я подняла голову, но сфокусировать взгляд на лице Криса так и не смогла: все плыло в багровом тумане.

– Он не умер. Это не смерть. Не смерть в полном смысле этого слова. Кор сейчас очнулся в своем собственном теле в своей палате. Он так же жив, как ты и я. Погибло только это тело. И оно погибло бы в любом случае, потому что его прыжок был на исходе… Лика, ты здесь?

Он провел ладонями по моему лицу, и только сейчас я ощутила, что плачу в два ручья. Крис вышел из машины, порылся в багажнике и тут же вернулся обратно.

– Дай мне руку.

Он снял с меня куртку, натянул кожу на изгибе локтя и сделал мне укол. Я послушно смотрела, как прозрачная, как вода, жидкость перетекает из шприца в мою вену.

– Иди ко мне.

Крис усадил меня к себе на колени, обхватил руками и позволил мне просто поплакать на его груди, не задавая глупых вопросов про мое самочувствие и не пытаясь развлечь меня разговорами. Тишины и его сердцебиения было достаточно. Через несколько минут я почувствовала, как успокаивается дыхание и рассасывается черный сумрак в голове. Эффект явно был вызван инъекцией.

– Что это было? – очнулась я.

– Успокоительное.

– Мне лучше… вроде бы.

Его руки обняли меня, лаская и успокаивая.

– Прости, что не уберег тебя от этого зрелища. О небо, я даже не думал, что до этого вообще может дойти.

– Мне правда лучше, – пробормотала я, но снова подступившие слезы свели на нет весь оптимизм фразы.

– Лика, – позвал меня Крис. – Успокоительное будет действовать только какое-то время. Потом к тебе снова вернется шоковое состояние. Я могу помочь справиться со стрессом, но не смогу стереть увиденное из твоей памяти. Только если не…

Я с трудом поспевала за его мыслью.

– Если не что?

Крис заколебался. Секунды борьбы с самим собой – и вот его взгляд снова стал решительным и спокойным.

– Я могу сделать тебе еще одну инъекцию, которая стирает небольшой кусок свежих воспоминаний.

– Я забуду все, что видела?

– Да.

Он снова выбрался из машины и вернулся с еще одним шприцем. Его содержимое на этот раз было зловеще-красным.

– Ты просто забудешь все, что только что видела, и это больше не будет мучить тебя.

– Ладно, – кивнула я.

На его лице отразилась странное замешательство.

– Есть еще кое-что, – добавил он. – Из твоей памяти выпадут все воспоминания последних нескольких часов. Все они.

Я медленно соображала. Несколько часов – это все, включая случившееся между нами с момента встречи на взлетной площадке!

– НЕТ! – отдернула руку я. – Нет, только не это.

– Потом я перескажу тебе все, что между нами произошло, – ободряюще улыбнулся он. – Все, включая мельчайшие детали.

– Крис, я обрела тебя сегодня, я отвоевала тебя в неравном бою – у судьбы, у звезд, у демонов души. Дороже этих воспоминаний у меня больше ничего нет! Я хочу помнить все, до последнего слова и прикосновения!

Крис улыбнулся, глядя на меня чуть ли не с восхищением, провел кончиками пальцев по моему лицу.

– Я не могу позволить тебе страдать, и это чуть ли не единственный способ…

– Когда успокоительное перестанет действовать, я готова принять его еще. Столько раз, сколько будет нужно. Я справлюсь.

– Хорошо, – сдался он, – хорошо. Ты справишься. Я помогу тебе, сделаю все, что смогу.

Я прижалась к его груди, зажмурив глаза и пытаясь прогнать из головы чудовищную картинку – чудовищней которой в своей короткой жизни еще не видела. Но руки моего возлюбленного скользили по моим плечам, его пальцы перебирали мои волосы, мы были так близко – ближе, чем когда-либо, – и мой ужас ослаблял смертельную хватку.

Крис задержал дыхание, его пальцы, гуляющие по моей спине, на мгновение застыли. Я подняла голову, заслышав шум на дороге, и снова ощутила подкатывающую тошноту: рядом с нами остановилось несколько черных тонированных машин.

* * *

«Только не полиция!» – взмолилась я, и, кажется, там наверху услышали: из машин начали выходить люди: черные рубашки и брюки, бесстрастные лица, полы пиджаков топорщатся от оружия – человек десять, но никакой полицейской символики я не увидела. Я сжала руку Криса и испуганно посмотрела на него.

Он не выглядел взволнованным, и его спокойствие начало потихоньку передаваться и мне.

– Они… свои? – прошептала я.

– Да, все в порядке, – кивнул он. – Побудь пока здесь.

Он вышел и направился к главному из этих новоявленных «агентов ноль-ноль-семь» – здоровенному мужику скандинавской наружности и с арктическим холодом в глазах – и заговорил с ним так непринужденно, как будто знал всю жизнь.