— Тебе действительно небезразлична твоя подружка-майнаво?

— Ну конечно!

— Тогда тебе стоит отыскать ее. Расскажи ей о своих чувствах.

— Не так-то это легко.

Старушка склоняется ко мне:

— Неужто трудно открыть свое сердце тому, кого любишь?

— Беда в том, что найти ее трудно.

— Это верно, — кивает Тетушка. — Если они не хотят показываться на глаза, отыскать их вправду нелегко.

Пожалуй, несколько странно сидеть вот так на камнях колеса стихий и обсуждать свои любовные перипетии со старейшиной племени. Из рода Кукурузные Глаза я никого и не знаю, за исключением Томаса — да и с ним знакомство наше шапочное: здороваюсь с ним в фактории, когда заглядываю туда что-нибудь купить или почесать языки с Рувимом. Тетушку я вижу частенько, проходя мимо их родового гнезда. Обычно старушка сидит на крылечке в компании ворон, устроившихся на перилах или на деревьях и кактусах неподалеку. Порой она машет мне рукой, порой полностью игнорирует.

В общем, наши отношения доверительными назвать сложно.

— Попроси Морагу, чтобы он отыскал ее, — продолжает Тетушка. — И еще — если тебе это хоть сколько-то поможет — я не думаю, что она действительно не согласна с тобой. Ее расстроило, что ты не стал ее слушать.

— Я слушал ее. Просто ее не было, когда Ситала предупреждала меня о проблемах, которые возникнут через несколько лет.

— Да нет же, — качает головой Лейла. — Насколько мне известно, ты поторопился вынести решение, даже не позволив ей хоть как-то поучаствовать в его принятии.

— Но решение другим просто и не могло быть. Последствия, конечно же, отвечают интересам кикими, но они выгодны и для майнаво.

— Да ты не слушаешь меня! Вернее, не слышишь, а?

Я смотрю на Тетушку, и до меня доходит ее правота. Ну конечно же, дело вовсе не в том, кто прав, а кто ошибается. Я проявил неуважение к Калико, попросту не дав ей высказаться. И Морагу говорил мне именно об этом…

— Я должен ее найти, — объявляю я и встаю.

Снова предлагаю Тетушке руку, и на этот раз она ее принимает.

— Но будь осторожен, — наставляет меня старушка, пока мы бредем к остальным. — Я вовсе не хочу сказать, что от дружбы с майнаво ничего хорошего ждать не стоит, просто не забывай: они не люди. Даже если похожи на нас и имеют схожие чувства, все равно они иные. Если жить так долго, как живут майнаво, и постоянно переходить из одного мира в другой, поневоле будешь смотреть на вещи по-другому.

— Я буду осторожен, Тетушка.

Но мы с ней знаем, что я буду искать Калико, чего бы мне это ни стоило.

7. Лия

— Как, по-вашему, там идут дела? — спросила Лия, поглядывая на расположившихся возле кострища Стива, Консуэлу и Тетушку.

— Пока вроде все живы, так что, осмелюсь предположить, дела идут довольно неплохо, — отозвался Морагу.

Писательница уставилась на него:

— Не понимаю, вы шутите или нет?

— Понемножку и то и другое, — усмехнулся шаман. — Вы ведь в курсе, что резервация разделена на два лагеря — традиционалистов и казиношную клику?

Лия кивнула.

— Так вот, мы разделены и на другие лагеря. Возможно, не столь явные, да и препираются они меж собой не так яростно, но, скажем так, существует определенная причина, по которой на данный момент Женский совет состоит из молодых женщин. Им всем сейчас идет пятый-шестой десяток.

— Приятно, что вы считаете их молодыми, — отозвалась Лия. — Вселяет некоторую надежду.

Морагу рассмеялся и продолжил:

— Молодежь резервации либо не верит в майнаво, либо, если знает об их существовании, относится к ним вполне лояльно. А вот индейцы постарше ведут себя с ними вежливо и дружелюбно, однако придерживаются старых предрассудков, восходящих еще ко временам вражды между нашими племенами. Как и Тетушка Лейла, большинство стариков не очень-то доверяют кузенам.

— Наша мама всегда предостерегает нас насчет майнаво, — вставила Сантана.

— Это потому что она слишком много слушает Тетушку. — Шаман помолчал, затем добавил: — Правда, старики не так уж и неправы. Майнаво, что делят с нами Расписные земли, не чета своим более диким кузенам, обитающим за горами. Эти-то перемирия с нами никогда не заключали. Там попадаются создания, которые все еще находят забавным скинуть кого-нибудь из нас со скалы или заманить в иной мир и бросить там на несколько десятилетий.

— И как их различать? — поинтересовался Томас.

— Хороший вопрос, — проговорил Морагу.

Лия надеялась на развернутый ответ, однако его не последовало.

— А как насчет этих двух? — кивнула Сантана на центр колеса стихий. — Хорошие они или плохие?

Поначалу писательница не поняла, кого имеет в виду девушка, но затем увидела, что рядом с Консуэлой стоит Ситала, которая только что сидела рядом. Лия даже не заметила, как та оказалась возле троицы.

— Вот уж не знаю, — признал шаман. — Чем старее майнаво, тем они сильнее. Одни становятся более дружелюбными, другие, напротив, только ожесточаются. Консуэлу упрекали, будто она уже и позабыла, что такое добро, да и жестоких деяний на ее счету немало. А Ситала — новорожденный дух, хранящий воспоминания сестры за всю ее долгую жизнь. Даже если они попытаются сотворить добро… — Морагу вздохнул. — Вы же знаете, как это вечно происходит с Коди в древних легендах.

Лия посмотрела на шамана с некоторым удивлением, зато Томас и Сантана согласно закивали.

— Обожаю сказки про Койота, — сказала девушка.

— Коди — это имя Койота-трикстера? — догадалась писательница.

— Одно из многих, — кивнул Морагу. — Ему нравится проказничать, но иногда он не прочь и оказать помощь. Беда в том, что после его вмешательства — даже с самыми благими намерениями — ситуация становится только хуже. То же самое я слышал и про Консуэлу. Беда еще в том, что она намеренно причиняла людям и духам зло. В ее багаже есть одна очень неприятная история, из-за которой Ворон и отвернулся от нее.

— Так это правда? — удивился Томас.

— До некоторой степени все сказания таковы.

— А кто такой Ворон? — спросила Лия.

— Он создал наш мир, — пояснила Сантана тоном, каким обычно втолковывают очевидное туповатым детям. — Помешал котелок в изначальной тьме и по чуть-чуть вычерпал из него мир.

Писательница какое-то время внимательно разглядывала девушку, затем поинтересовалась:

— Ты это всерьез, да?

Морагу улыбнулся:

— Вполне приемлемое объяснение, ничуть не хуже байки про белого старика, который живет на небе и сотворил мир за семь дней, как считаете?

Лия вздохнула. Религия. Вот же вляпалась.

— В это я тоже не верю, — заявила она.

— Во что же вы тогда верите? — полюбопытствовал шаман.

— Я…

И тут Лия осознала, что ответа на этот вопрос у нее нет. Дело заключалось не только во внезапном