Расчёт на жадность А. Д. Авдеева оправдался полностью. И вскоре ближайшее окружение коменданта смогло значительно улучшить свой рацион! Но, вместе с тем, хотя и в малых количествах, но всё же смог получать молоко и прочие полезные продукты так нуждающийся в них Наследник Цесаревич.

Следует также отметить, что разрешение на визиты доктора В. Н. Деревенко в дом Ипатьева было дано ему местными властями отнюдь не из человеколюбия, а в целях использования его для возможного провоцирования Царской Семьи на передачу вовне каких-либо записок. Но поскольку визиты В. Н. Деревенко происходили всякий раз лишь в присутствии коменданта, передать что-либо «на волю» он даже при всём желании не имел, так сказать, «технической» возможности. (Скорее всего, комендант А. Д. Авдеев не был посвящён в ту игру с подмётными письмами, якобы написанными от лица некоего «Офицера», возглавляющего тайную организацию, поставившую своей целью освобождения Царской Семьи, которую вели Председатель Президиума Исполкома Уральского Облсовета А. Г. Белобородов, Уральский Областной Комиссар Снабжения П. Л. Войков и Член Коллегии Уральской Областной Чрезвычайной Комиссии И. И. Родзинский.)

В то же самое время группа офицеров из числа слушателей находящейся в Екатеринбурге Военной Академии РККА (четыре Капитана и Подполковник) попытались раздобыть план дома Ипатьева, который как раз-таки и посещал В. Н. Деревенко.

Так, Начальник Екатеринбургской Инструкторской Школы Подполковник Ярцов, будучи привлечённым к следствию в июне 1919 года в качестве свидетеля, показал Судебному Следователю Н. А. Соколову, что раздобыть план особняка Ипатьева они пытались через монахинь, которые носили Царственным Узникам молоко и яйца. Но монахини не смогли им помочь в этом деле, поскольку передавали всё принесённое в корзинах караульному, стоявшему у калитки, проделанной в окружавшем дом заборе.

Однако из опубликованных на сегодняшний день протоколов допроса участников этого заговора мы знаем, что получить план особняка удалось только через доктора В. Н. Деревенко, который «на словах сообщил о расположении комнат».

Впрочем, как показали все дальнейшие события, ничего реального для спасения Царственных Узников сделать не удалось. Ибо, по мнению самих заговорщиков, первая причина заключалась в надёжной и сильной охране особняка Ипатьева, а вторая – в непрекращающейся слежке за бывшими офицерами. К тому же для спасения Августейшей Семьи требовались деньги и, причём, в немалом количестве… Достать же их на тот момент членам этой «инициативной группы» было неоткуда. А вследствие всего этого, дело спасения ограничилось лишь одними «благими намерениями»… Правда, от «заговорщиков» всё же поступила в дом одна передача в виде кулича и сахарной головы, но это, как, понимает читатель, было ничто по сравнению с их грандиозными замыслами.

И, как это ни печально, чем-либо другим, кроме сообщения о расположении комнат, В. Н. Деревенко помочь им не смог по уже указанной ранее причине.

Свой последний визит к Августейшему Пациенту Владимир Николаевич сделал 2 июля 1918 года, то есть за два дня до вступления в должность Коменданта Дома Особого Назначения (ДОН) Я. М. Юровского. (К тому времени чекисты поняли, что спровоцировать Царскую Семью на побег им не удастся, а, значит, необходимость в дальнейших визитах доктора В. Н. Деревенко с их точки зрения отпала полностью.)

Выражая по этому поводу тревогу, Государыня не раз и не два отмечала сей факт в своём дневнике:

и т. д.

Всё это время В. Н. Деревенко находился в городе и предпринимал многочисленные попытки навестить больного Наследника Цесаревича, однако всякий раз ему в этом было отказано…

В одну из таких попыток он случайно встретился с П. Жильяром и С. Гиббсом, после чего все они стали свидетелями ареста К. Г. Нагорного и И. Д. Седнева. (Этот факт отмечен в упоминавшихся ранее воспоминаниях П. Жильяра.)

После убийства Царской Семьи доктор В. Н. Деревенко продолжал оставаться в городе, а затем активно помогал следствию: выезжал вместе с Судебным Следователем по важнейшим делам А. П. Намёткиным в район заброшенного рудника, участвовал в опознании многих обнаруженных там и в доме Ипатьева вещественных доказательств и пр.

С падением Перми, в декабре 1918 года, В. Н. Деревенко переезжает в этот губернский центр, где становится профессором теперь уже бывшего Императорского Пермского Университета. Незадолго до оставления столицы Прикамья войсками Верховного Правителя, доктор В. Н. Деревенко вместе со всем профессорско-преподавательским составом этого учебного учреждения эвакуируется в Томск, где продолжает свою работу в качестве Приват-доцента Томского Университета. (Проживая в Томске, он в сентябре 1919 года и был допрошен следователем Н. А. Соколовым.) Но, по мере отступления белых частей, фронт неуклонно приближается и к далёкому сибирскому Томску, который 22 декабря 1919 года вновь оказывается в руках большевиков.

До лета 1920 года бывший Почётный Лейб-Хирург В. Н. Деревенко работает на кафедре факультетской хирургической клиники. Наряду с этим, он также читает студентам медицинского факультета необязательный курс лекций по урологии, но уже в августе вместе с небольшой группой преподавателей «реэвакуируется в Пермь» для продолжения работы в стенах Пермского Университета.

В Перми Владимир Николаевич работает около трёх лет, после чего на короткое время уезжает в Петроград, где служит в различных армейских госпиталях. С 1923 года он уезжает в Екатеринослав, где последующие годы заведует кафедрой хирургических болезней в Днепропетровском (ранее Екатеринославском) Медицинском Институте.

Новое о биографии этого замечательного человека автору удалось узнать благодаря В. Ф. Гладышеву, известному Председателю общества «Пермский краевед», который в своей статье о В. Н. Деревенко приводит выдержку из газеты Днепропетровской Медицинской Академии, любезно переведённой на русский язык З. Никольниковой: