Я покачал головой.

– Он не обладает нужным для этого мастерством или… или страстью. Убийство было произведено со страстью, с гневом. Кем-то, кто знал, что за такое дело его повесят, если поймают, однако в тот момент, когда он увидел ее в одиночестве, такая перспектива его не смущала.

– Значит, это и не старуха Урсула. Она действительно ненавидела Абигайль, однако не могу представить себе, чтобы эта женщина сумела натянуть лук.

– Не говори глупости. – Я осушил свою кружку пива. – Пойдем, нам пора вернуться на дорогу.

– Я просто пытаюсь привести тебя в хорошее расположение духа. Ведает Бог, что оно необходимо нам обоим!

До Рольфсвуда мы добрались уже основательно за полдень. Небо потемнело, и казалось, что собирается очередная летняя гроза. Крохотный городок пребывал все в том же сонном настроении, что и прежде. Я указал на дом Батресса:

– Прежде он принадлежал Эллен. И нынешний хозяин купил его задешево. Он – друг Приддиса или, по крайней мере, был им прежде.

– Не могло ли случиться, что оплата пребывания Эллен в Бедламе составляет часть сделки? – предположил Джек.

Я покачал головой:

– Дом столько не стоит.

Затем я указал за поля на церковь:

– А там в церковном домике живет Секфорд.

Барак, прищурившись, посмотрел на дом священника:

– Жилище, довольно запущенное с виду.

– Так и есть. Каков дом, таков и хозяин, увы.

– Смотри-ка, а из дверей той гостиницы на нас смотрит какая-то женщина, – негромко произнес мой помощник.

Я посмотрел в ту сторону. Немолодая женщина, познакомившая меня с Уилфом, стояла в дверях, скрестив руки на груди и холодно глядя на нас.

– Это мамаша Белл, она познакомила меня с Уилфом Харридансом, – рассказал я. – Едва ли мне симпатизируют в этом заведении, так что сомневаюсь в том, что нам удастся здесь заночевать.

– Тогда где мы будем спать сегодня? Дорога была долгой…

– Быть может, Секфорд сумеет помочь нам. Поехали к церкви, нам по той тропе.

Подъехав к церковному дому, мы привязали коней. Усталых животных, как и нас самих, покрывала пыль. Проходя по тропе, я посмотрел на вишневое дерево и подумал, следует ли Джон Секфорд по-прежнему своему обету не пить, пока тени не достигнут определенной длины. Я постучал в дверь и услышал шаркающую походку старика. Наконец в открывшейся двери появилась его круглая физиономия, выражавшая явное облегчение.

– Так вы приехали, сэр… – проговорил он. – Слава богу! – Потом, заметив Барака, он спросил резким тоном: – А это кто?

– Мой помощник, – объяснил я.

Священник кивнул:

– Простите, но мы так встревожились… Входите. Уилф сидит здесь почти с самого утра, надеясь на ваш приезд.

Уловив идущий от отца Джона запашок, я понял, что оба старика успели с утра как следует угоститься. Хозяин дома провел нас в свою неопрятную гостиную. Уилф Харриданс поднялся с табурета, и лежавший рядом с ним большой пес тоже вскочил и завилял хвостом. Светлые глаза Уилфа с тревогой смотрели на нас с морщинистого худого лица.

– Не думал, что вы приедете, сэр, – проговорил он, – после того, как мои сыновья… Простите их, они всего лишь хотели защитить меня.

– Я понимаю это, Уилф, – заверил я старика.

– А что слышно о французах? – спросил Секфорд.

– Говорят, что корабли их уже плывут по Каналу к Портсмуту.

– Да поможет всем нам Господь! Пожалуйста, садитесь, – предложил священник.

Мы с благодарностью опустились на скамью, поднимая облачка пыли.

– Выпьете, сэры? – спросил Джон, протягивая руку к стоявшему на буфете кувшину.

– Да, пожалуйста, – ответил Барак. – Мы умираем от жажды.

Секфорд налил две кружки. Руки у него тряслись куда больше, чем помнилось мне по прошлому визиту. Подав нам пиво, он опустился в кресло. Уилф настороженно посмотрел на чуть наклонившегося вперед священника. При том, что Секфорд был уже слегка пьян, в голосе его чувствовались новая острота и властность.

– После вашего визита, мастер Шардлейк, мастер Батресс обошел весь город, пытаясь выяснить, кто именно рассказал вам о пожаре. Зная, что вы разговаривали со мной, он явился сюда в великой ярости, утверждая, что вы якобы оспаривали его право на владение этим домом, – рассказал отец Джон.

– Ничего подобного я не делал. Я просто сказал ему, что вы рассказали мне эту старую повесть. Простите, мне следовало сказать вам об этом перед отъездом. – Я повернулся к Уилфу: – Но о том, что я еще разговаривал с вами, я не говорил.

– Тем не менее он пришел в гостиницу и принялся расспрашивать меня. Ему известно, что я всегда говорил, что Приддис что-то скрыл в своем расследовании. Я сказал, что не разговаривал с вами. Теперь мне неловко, сэр.

– Мастер Хэмфри Батресс – человек жесткий, он обладает в нашем городе большой властью, – добавил Секфорд. – Простите меня, сэр, но я должен спросить. Вы и в самом деле расспрашивали о семье Феттиплейсов ради ищущего родственников клиента?

Я глубоко вздохнул:

– Нет. Простите меня за то, что ввел вас в заблуждение, но я пытаюсь выяснить судьбу Эллен Феттиплейс, по… личным причинам.

– То есть вы сказали неправду, сэр.

– Сказал. Простите меня за это.

– И вы не действуете по чьему-либо поручению? По указанию Приддиса, например?

– Нет, уверяю вас! Никто другой в этом деле не замешан. Большего я сказать не могу, однако с готовностью поклянусь на Библии в том, что действую только исходя из собственных интересов и дел, благодаря поступившим ко мне в Лондоне сведениям о том, что при расследовании этого случая действительно было скрыто нечто важное. Однако что именно, я не знаю, и говорить больше небезопасно. Будьте добры, сэр, дайте мне свою Библию, и я принесу клятву.

– Я же говорил тебе, что тут все не просто так, – проговорил Харриданс.

– A я говорил тебе, что мастер Шардлейк – хороший человек. Я верю вам, сэр, в клятве нет необходимости. – Священник посмотрел на старика, после чего переплел пальцы обеих рук перед собой. – Итак, вы адвокат, сэр. И я, наверное, не ошибусь, если скажу, что вы можете воспринять Уилфа как клиента и дать ему совет в отношении той сложной ситуации, в которой он оказался, и при этом обязаться соблюдать тайну, так же, как я – тайну исповеди?

– Да, вы правы. – Я тоже посмотрел на Харриданса. – Однако это дело… если оно связано с тем, кто устроил пожар в плавильне, не может оставаться в секрете.

– Не связано. – Гость отца Джона энергично потряс головой. – Оно касается моей находки.

Секфорд поправил его: