Как-то не выходило у нас с ними по-другому нормально, без “на всё угу, добрый господин Рарил”. А так: весело, разомнёмся, да и финал приятный, хехе. Ни разу от хищного меня не убежали, всегда ловил!

Ну да ладно, поймал кошатин, к взаимному удоволетворению, отхищничал по полной, да и завалились мы спать.

А на утро докладывал я Танусее, что, как, чего и куда. И сундучок отдал.

— Да-а-а, — протянула бабка. — Справился, молодец. Только вот забот подкинул, — задумалась она.

— Ничего не знаю, у меня сегодня занятия с Фаном, вы — глава отделения, почтенная Танусея, — ловким речитативом отмазался я.

— Хм, — уставилась на меня оценивающим взглядом злобная старушенция. — Ладно, занимайся, Рарил. А вот с утра зайди-ка ко мне, — злобно оскалилась она, делая вид, что кротко улыбнулась.

— Это зачем это? — поинтересовался я.

— За платой за заказ, конечно! — захлопала ресничками Танусея. — Если сегодня скампы не появятся. Кроме того — нужно определиться с твоим экзаменом на ранг, — покивала она.

— И всё? — подозрительно уточнил я.

Ну серьёзно, у меня тут зачарование намечается для изучения, дел невпроворот. Недосуг мне за всякими сектантами дурацкими гоняться, пусть кто-нибудь другой этим занимается, блин!

— Нет! — ликовала злобная старуха. — Сам увидишь. Иди, Рарил, жду тебя завтра, на рассвете, — выгоняла она меня.

Ну я и выгнался — не скандалить же? Вообще, заниматься этими даэдропоклонниками и прочей суетой меня не тянуло. Вчерашний поход вполне тягу приключений притушил, а зачарование — это реально интересно.

С другой стороны, Танусея — бабка пусть и сволочная, но ко мне расположенная. Так что если запряжёт — то что нибудь полезное и интересное может быть. Главное, чтоб моё мнение о пользе и интересе с бабкиным не расходились.

Сходил, потренировался за городом до вечера. Точнее, как обычно, я колдунствую, Анас пытается понять, что я творю. И потом разводит лапами на тему “как надо лучше”. Продуктивно выходило, при всех прочих равных, хотя и спорили, и, иногда, я даже переспоривал.

А вечером завалился я к Фану, на тему учиться пропиткам. А сквалыжная орочья морда вместо пропиток нагрузила меня всякой обычной алхимией “чтоб без дела не сидел” и загружала мой мозг теорией.

Что приятно — без всякой неудобоваримой философии, аллегорий, и прочей фигни. Что неприятно — обзывался, сволочь зелёная “бездарем”, “недоумком” и прочими своими фантазиями. Впрочем, я в долгу не оставался, и орчина про себя много нового узнавала.

А за полночь я пёрся домой, подводя итоги узнанного. В общем-то, как я и предполагал из книг (именно, чтоб их, “предполагал”, потому что написано было через жопу, одни красивости гребучие!), зачарование выходило этакой “магосхемотехникой” из трёх составляющих. А именно: источник энергии — ну тут понятно, душа. Выведенной даэдриком “схемой” — по сути, описание магического воздействия. И третье, вроде как не нужное, а на деле — очень важное — каналами обливионщины. Последние определяли “где” будет осуществляться прописанное воздействие относительно зачарованного предмета. Ну там, чтоб огненный клинок был на клинке, а не в жопе носителя, например.

И вот эти “манапроводы”, в теории, были и не нужны. Ну наложи нужное заклинание, уже прописанное, и всё замечательно… вот только проблема материала, на которое всё накладывается. Ряд ограничений, связанных с, например, несовершенством кристаллической цепочки или подобного — приводило к тому, что буквы должны быть не миллиметровые, а сантиметровые. Всё потому, что зачарование было КРИТИЧЕСКИ завязано на зачарованную материю. И переставало работать при нарушении надписи (у умелого зачарователя), или как даэдра на душу положит (у, соответственно, неумелого).

Даэдраические артефакты, кстати, о которых я интересовался, были “манапроводов” лишены как класса, при этом обладали невозможным для смертного зачарователя “объёмом” зачарований. Потому, что даэдраические принцы создавали “предмет под зачарование”, без дефектов, созданный именно для того, чтоб его под конкретную задачу зачаровать. Как я понимаю — вплоть до молекулярной структуры.

Ну а нам оставалось сводить ошибки материала к минимуму, использовать “манапроводы”, потому что полностью прописанная область воздействия просто не “влезет” в артефакт. Или сломается в самом буквальном смысле слова от первого удара по броне, парирования клинком… Ну понятно, в общем.

Кстати, что занятно, сами эти “манапроводы” заимствованы у двемеров, которые использовали их, как понятно, не для зачарования, а создания, например, сети обмена магической энергией в автоматонах.

Но, главное, принцип я понял. А то только со свитками и мог работать, всё остальное зная “наверное так, а может, неправильно понимаю”. И наконец, порадую Танусею интересом к её ненаглядному Восстановлению, довольно заключил я, заваливаясь домой.

Ну и на следующий день, бодрый, радостный, разбуженный урчащими кошатинами “добрый господин Фир устал, мы сами” — прелесть, а не кошкожёны! В общем, с планами и как дурак, забыв о злостном коварстве старой перечницы, вваливаюсь я в её кабинет, бодро приветствуя:

— Доброго вам утра, почтенная госпожа Танусея!

— Доброго, Рарил, доброго, — расплылась перечница в столь доброжелательной улыбке, что настроение моё мгновенно испортилось, а я стал прикидывать, как мне выходить в окно подземного кабинета. — Ты так бодр, весел. Молодость-молодость.

— Моё, не отдам, — на всякий случай определил рамки я, а то знаем мы этих старых ведьмов.

— Ну и не надо. Не могу сказать, что отказалась бы, — подмигнула мне страшная бабка. — Но методы Бала меня не устраивают, а иных, увы, нет.

— Да? А эта, триантропия? — заинтересовался я.

— А она-то тут причём? — удивилась Танусея. — Молодость она не возвращает, а быть старой волчицей или крокодилицей…

— Вам бы пошло, — подмазался я, деликатно опустив, что последнее я вижу перед собой и без всякой триантропии.

— Спасибо, мальчик, — покивала Танусея. — Но Хирсин, как покровитель, меня не привлекает. А иметь двойной набор старческих немощей — немножко слишком даже для меня.

— Хм, а мне казалось оборотничество даёт если не бессмертие, то длинную жизнь, — задумался я.

— Распространённое заблуждение, — отмахнулась Танусея. — Тот же самый вариант, когда безграмотные крестьяне называют всех оборотней ликанами. Видимо — попытка привлечь побольше добровольных последователей под укус. Либо из-за некоторого сходства с гемофилией порфироносных.

— Понятно, благодарю, — поблагодарил я за небезынтересно информацию. — Госпожа Танусея, я бы…

— Позже, Рарил, — обломала злобная ведьма мои надежды на “может пронесёт”.