К сожалению, я не успел это проверить или просто разозлил бы тварь. Она укусила меня за руку, достаточно сильно, и я выронил каменный нож. Начал молотить ей по носу другой рукой, но кошка лишь немного откинула голову, распахнув пасть и явно намереваясь вцепиться мне зубами в горло. А потом ее что-то ударило.

Хрясь! Звук был такой, будто кто-то кинул большой камень в бетонную стену дома. Кошка пошатнулась и попятилась, половина ее морды внезапно деформировалась, и потекло серое вещество, видимо, кровь. Клэренс снова взмахнул дубиной, камнем размером с баскетбольный мяч, закрепленным в развилке толстой ветви, но на этот раз смог попасть кошке лишь в плечо. Кошка тряхнула головой и зарычала. Лишилась одного глаза, по крайней мере, он был закрыт разбитыми костями и разорванными тканями, но подыхать и не собиралась. Клэренс попытался оттащить меня за ворот, но успел лишь усадить на задницу, когда Кошка-Убийца пришла в себя и снова ринулась на нас. Но я уже подобрал копье и успел поднять его, достаточно, чтобы проткнуть твари горло, когда она на нас обрушилась. Сила удара снова опрокинула меня, копье выскочило из руки, но зверь явно был серьезно ранен. Кошка начала корчиться, пытаясь ухватиться лапой за торчащую из горла и качающуюся палку, чтобы вытащить ее.

Времени разбираться не было. Клэренс снова попытался дернуть меня вверх, но я сам вскочил на ноги, вырвался из его захвата и нырнул вперед, хватаясь за болтающееся древко копья, от которого пыталась избавиться тварь. Едва схватился и держал изо всех сил. Тварь переключила внимание с копья на того, кто держал его. Я попытался встать покрепче и заманить кошку в нужном направлении, ко второй яме, но даже с наполовину размозженной головой и торчащим в горле копьем Годзилла-Гарфилд все еще желал убить меня.

Одна из задних лап заскользила и свалилась с края ямы, и тварь начала изо всех сил напирать на копье, будто поняв, что я задумал. И я ее заблокировал. Не так, как блокируют в американском футболе, обхватывая игрока с мячом и валя на землю. По-современному, заодно ударив в уязвимое место открывшегося игрока, чтобы причинить боль. Чтобы выжить самому, в данном случае.

Я ударил в кошку плечом в туловище, прямо по ребрам, едва сам не оставшись без глаза от пролетевшего мимо моего лица древка копья, но смог вложить в удар большую часть веса. Если бы тварь имела хорошую опору под лапами, то это лишь упростило бы ей задачу уничтожения меня, но ситуация была иной. Она была на краю ямы, и мой вес, вложенный в удар, отправил ее вниз, рычащую и размахивающую лапами. Я полетел следом, но упал туловищем на край ямы, и Клэренс схватил меня за ногу.

Может, это была и не настоящая кошка, может, у нее и кровь была серая, но умерла она, как обычное живое существо, проткнутая острыми кольями на дне ямы. Я не стал долго глядеть на это.

— Где Сэм? — едва дыша, спросил я, хватаясь за руку Клэренса и подымаясь.

— В доме.

У Клэренса наступила чистота сознания, боевая, когда усталость и страх уравновешивают друг друга. Голос у него был, как у робота.

— Тогда бежим, на хрен.

Я мельком глянул на Энаиту, которая явно не слишком огорчилась от гибели своих любимцев. Понятное дело, если она могла просто создать их в любой момент, но это не способствовало выполнению моего плана. Я хотел разозлить ее. Не до такой степени, чтобы она одним взмахом руки спалила дом и всех нас вместе с ним, но близко к тому. Клэренс и я ринулись к дому, сквозь смесь пепла и снега. К счастью, Энаита не считала нужным торопиться.

— Пригнись! — крикнул я Клэренсу, когда мы проскочили в дверь. Схватил его за голову и пригнул вниз, чтобы он не запутался.

— Она идет! — крикнул я остальным. Не то чтобы им надо было что-то говорить. Дверь, которую мы захлопнули за собой, разлетелась на куски с громким треском ломающихся досок и хлопком вытесненного воздуха. И Ангел Дождя вплыл внутрь, вслед за нами. Прямо в паутину веревок и погремушек, которые пилигримы Каиноса повесили на проходе. Яростно продираясь сквозь неожиданную преграду, она остановилась, а несколько мужчин и женщин встали из укрытий на галерее второго этажа, издав нечленораздельные боевые кличи (ладно, вопли едва сдерживаемого ужаса). И выпустили стрелы. Они слишком мало прожили здесь, чтобы стать хорошими лучниками, но в Энаиту вонзилось достаточное количество деревянных стрел, и она закричала от ярости. Выдрала стрелы, пробившие ее кожу, и отбросила в сторону, будто занозы и колючки после прогулки по сельской местности.

Лучники стреляли, а остальные по всему дому принялись молотить по стенам ветками деревьев и трясти погремушками, создав такой шум, что даже я на мгновение забыл, кто я и что я здесь делаю. А потом случайная стрела угодила Энаите промеж глаз.

Будь она человеком, это убило бы ее, но она, конечно, не была им. Но стрела привлекла ее внимание. Она повернулась к лучникам, и ее лицо перекосилось от ярости. А потом лестницы, ведущие на второй этаж, начали разлетаться на куски, будто в серии беззвучных взрывов. Куски дерева полетели во все стороны, один из них, достаточно большой, попал Клэренсу в ногу и опрокинул его. Несколько пилигримов Каиноса упали и уже не поднялись.

Но внезапный удар Энаиты по вопящим лучникам и другим, создававшим шум, дал мне время включиться. Пусть доски лестниц и превратились в деревянную шрапнель, я рухнул на колени и подполз к деревянному бюро, туда, где скрывался Куб Мекки — и кое-что еще. Это было ключевым компонентом, и если бы та штука не ждала меня там, что ж, Энаита могла бы в свое удовольствие разметать нас на молекулы по всему созданному ею миру, будто торнадо, разносящий пух одуванчиков. А я бы отправился туда, куда отправляются все ангелы, когда очень могущественный и высокопоставленный ангел решает от них избавиться.

Не вставая с колен, под дождем осколков досок, я протянул руку и открыл створки бюро. И сунул руку дальше, к самому Кубу Мекки.

Штука была на месте.

Энаита отбросила в сторону завесу у двери, порвав в куски веревки, будто паутину, и разбив вырезанные вручную погремушки, наполненные камешками и веточками. Она искрилась энергией, которая преломляла свет вокруг нее, а лицо ее было таким, что я не хотел бы увидеть подобное выражение даже у пятилетнего ребенка в припадке гнева, не говоря уже об одном из самых могущественных существ во вселенной.

— Стой! — крикнул я, вскакивая на ноги.

Она повернулась ко мне, и злоба просто… исчезла. Она стала холодна, будто статуя.

— Ты, — только и сказала она. Я понимал, что у меня есть секунда, может, две, и выставил перед собой то, что взял из бюро.

— Просто подумал, что ты сначала захочешь это увидеть, — сказал я, показывая ей рог.

Холодная, как статуя? Нет, холоднее. Будто снежная буря, от которой чернеет небо. Будто край ледника перед тем, как он обрушится на тебя и размажет по земле.

— Что это такое? — спросила она.

— Это? Да ладно, ты знаешь, что это.

Я подкинул на ладони штуку цвета слоновой кости, пару раз. Она весила несколько больше, чем я думал, — не как простой кусок рога десять сантиметров длиной, а, скорее, как окаменевший сувенир с раскопок. Судьба вселенной свелась к предмету весом с груз для бумаг.