окно и спасти цветы. Не их вина, что ван Даален оказался еретиком и что я не повесил его в то время, когда мог. Не их вина, что отношения между мной и донной Изабеллой были таковы, как я их описывал.

Я подошёл к окну, хотел было закрыть его, но в последнюю минуту раздумал. Я подарил цветы ей, они принадлежали ей, и она осудила их на смерть. Пусть совершится её желание, пусть цветы погибнут. Жаль, что я забрал их у ван Даалена, они напоминали ему о жене. Но что сделано, то сделано.

Я открыл окно настежь. Если они должны умереть, пусть умрут скорее.

Не знаю, что подумала донна Изабелла, войдя в эту комнату на следующее утро. Меня там не было. Но, вероятно, она поняла меня, ибо никто из нас ни разу не упомянул больше о цветах.

1 января 1573 года.

Новый год принёс с собой новые вести, и не только вести. Сегодня утром, сидя за письменным столом, я услышал, как по площади скакала кавалерия. Я поднялся с досадой. Я не делал такого распоряжения и подошёл к окну.

По площади от Брюссельских ворот двигался довольно сильный отряд. Я не мог определить хоть приблизительно его состав, ибо передо мной был только авангард, остальная часть была скрыта за поворотом. Среди офицеров ехал монах. Скоро увидим, что всё это значит.

Глядя на них, я грустно улыбнулся: ничего хорошего это не предвещало. С другой стороны, меня должны были бы уведомить письменно о прибытии этого отряда.

Пока этот отряд не был ещё хозяином города.

Войска остановились у ворот дворца. Из ворот быстро выбежал дежурный офицер и со всей покорностью, которую инквизиция сумела внушить заурядному испанцу, приветствовал священнослужителя. Он о чём-то поговорил с ним и вернулся в дом. Через несколько секунд в мою дверь кто-то постучал.

— Войдите! — крикнул я.

Дежурный офицер быстро вошёл в комнату и сказал:

— Сеньор, прибыл с письмом от его светлости герцога достопочтенный отец дон Педро де Тарсилла. Он привёл с собой полк Альвара де Лема.

— Отлично. Проведите его в галерею. Когда я освобожусь, я приму его в большой зале. Есть ещё что-нибудь? — спросил я, видя, что тот, сделав поклон, мнётся на месте.

— Прошу извинения, сеньор. Но если я верно понял его преподобие, он ожидает, что вы сойдёте вниз и встретите его.

— Нет. Вы, очевидно, ошиблись. Я губернатор Гертруденберга, а не он. Потрудитесь это запомнить и исполняйте только те распоряжения, которые даются вам в установленном порядке. Теперь исполните то, что я вам сказал. А потом пришлите ко мне дона Рюнца и барона Виллингера.

Я не торопился и не спеша закончил свои дела. Выйдя из своей комнаты, я встретил дона Рюнца.

— Вы посылали за мной, дон Хаим? — спросил он.

— Да. Нам нужно принять гостей.

— Я видел их. Вы напрасно не предупредили меня о том, что они прибудут.

— Но я сам этого не знал.

— Вы не знали!

— Нет. Дон Педро де Тарсилла — приходилось вам когда-нибудь слышать о нам? — явился сюда в качестве уполномоченного инквизиции по делам веры с более или менее широкими полномочиями. Он ждёт меня в галерее.

Дон Рюнц пристально взглянул на меня и спросил:

— Вы хотите быть с ним высокомерным?

— Да. Я нисколько не боюсь его.

— Вы слишком самонадеянны.

— Это правда. Но он гораздо меньше может повредить мне, чем воображает.

Дон Рюнц с изумлением посмотрел на меня, стараясь угадать смысл моих слов.

— Кто из офицеров сегодня в карауле? — спокойно спросил я.

— У Южных ворот — Альдани, у Речных ворот — де Кастро, на сменах — Валлехо и Кастилья. Во дворце — рота Квесады. Остальные, в том числе и немцы барона Виллингера, находятся на своих квартирах.

— Хорошо. Пусть Альдани вернётся к себе на квартиру, а его место пусть займут каталонцы Альвареца. Квесаду нужно сменить, а дворцовый караул нужно заменить немцами. Люди Зурбарана и Гарции должны быть в вашем распоряжении на всякий случай. Могу я положиться на вас, дон Рюнц?

— Можете, дон Хаим. Я обязан вам жизнью. Но если возможно, я предпочёл бы умереть как-нибудь иначе, чем встретить смерть на костре.

— Не бойтесь, дон Рюнц. Это можно устроить. Конец ещё не так близок, как вы думаете. Но я не позволю шутить со мной. Что касается вновь прибывших войск, то постарайтесь, насколько возможно, рассеять их по всему городу. Когда вы сделаете все необходимые распоряжения, то мы примем достопочтенного отца, который, вероятно, ждёт вас с большим нетерпением.

Я принял дона Педро де Тарсилла с особой торжественностью, окружённый всем моим штабом. Я не сделал ни одного шага ему навстречу, но ждал, пока он сам подойдёт ко мне. Мне хотелось, чтобы мои офицеры сразу поняли нашу взаимную позицию. До сего дня между мной и королём стоит один человек — герцог Альба.

Дон Педро быстро оценил своё положение и с улыбкой подошёл ко мне.

— Я привёз вам письмо от его светлости, сеньор. Я послан затем, чтобы наблюдать за духовной жизнью этого города, за которой, по-видимому, не было достаточного присмотра. Мы уже встречались с вами, очень рад случаю возобновить наше знакомство, которое длилось не так долго, как я того хотел бы.

— Наши обоюдные желания, без сомнения, совпадают в этом случае, — отвечал я. — Добро пожаловать в Гертруденберг. Боюсь, что я заставил вас ждать. Если бы я был предуведомлен о вашем прибытии, то будьте уверены, что кто-нибудь из моих офицеров встретил бы вас у городских ворот.

Так действительно полагалось сделать. В Испании даже высшие сановники каждого города выходят навстречу инквизитору, но здесь не Испания.

Когда он слушал мою речь, какая-то тень пробежала по его лицу. Впрочем, она сейчас же исчезла.

— Мой отъезд был решён так быстро, что письмо едва ли могло бы прийти раньше моего прибытия. Это не беда, что при моём приближении не были соблюдены все формальности. Я не обращаю внимания на такие мелочи. Прошу вас не беспокоиться об этом.

Он ловко использовал ситуацию против меня. В Брюсселе сумели выбрать подходящего человека, и с ним нелегко будет иметь дело. Но они не знали, что я обеднел и что взять с меня больше нечего, а такие люди бывают опасны.

— Позвольте мне представить вам