Постройки лагеря стояли и на левом берегу Чусовой.

* * *

В 1947 году в СССР была отменена смертная казнь. В лагерях это послужило причиной массовой расправы уголовников над «политическими». Эти расправы провоцировались лагерными администрациями. В 1948 году было принято Постановление Совета Министров СССР о концентрации «политических» заключённых в «особлагах» — «особых лагерях». Конечно, «политическим» было куда легче существовать в собственных зонах, где был гораздо меньший процент криминалитета. С 1950 года была восстановлена смертная казнь — опять же для «политических»: шпионов, вредителей и изменников. Печально знаменитую 58-ю статью никто не собирался отменять, и даже амнистия по случаю смерти Сталина на заключённых по этой статье не распространилась. Только процессы по реабилитации, которые начались после XX съезда КПСС, послужили причиной сокращения «политического» контингента.

Отдельная страница в «подневольной» истории Урала — военнопленные. На Урале их было около 250 тысяч (30 тысяч не дожили до освобождения). На Чусовой колонии военнопленных располагались в Первоуральске, Дегтярске и Ревде. Первые массовые освобождения прошли в 1948–1949 годах. Остались лишь те узники, кто был осуждён за военные преступления. Последние военнопленные покинули СССР в конце 1955 года после визита в Москву канцлера ФРГ Конрада Аденауэра.

С 1957 года началась постепенная реабилитация «репрессированных народов» — сначала чеченцев, ингушей, балкарцев, карачаевцев и калмыков. В 1958 году было упразднено понятие «враг народа», а лишение свободы по «политическим» статьям ограничивалось «всего» 15 годами, возраст же подлежащих суду повышался с 14 лет до 16. Зловещая аббревиатура «ГУЛАГ» заменялась нейтральной ГУИТК (Главное управление исправительно-трудовых лагерей). В 1961 году были сняты «ограничения по спецпоселению» с националистов, которым на момент совершения преступления не было 18 лет. В том же году в системе ИТЛ был введён самый суровый режим — «особый». В 1964 году были реабилитированы немцы Поволжья, в 1967 году — крымские татары.

В 1966 году в Уголовный кодекс были внесены поправки, ужесточающие статью 190, по которой в основном и судили «диссидентов» — «клеветников». С этого события можно начинать отсчёт последнего периода «идеологического террора» СССР. На зонах он выразился в создании политических лагерей для «инакомыслящих».

Самыми известными политическими лагерями оказались пермские, а точнее, чусовские зоны «Пермь-35», «Пермь-36», «Пермь-37». 35-я и 36-я зоны были открыты в 1972 году, 37-я зона — в 1976 году. Центральной являлась зона «Пермь-35», в которой было управление тремя лагерями и лагерная больница. Она располагалась в районе посёлка Скальный. Зона «Пермь-36» находилась на берегу Чусовой, ниже города Чусового, близ деревни Кучино. Зона «Пермь-37» — вблизи посёлка Половинка. (Посёлки Скальный и Половинка находятся на участке железной дороги Чусовой — Усьва — Кизел — Соликамск).

Узник пермского лагеря Владимир Буковский в книге «И возвращается ветер…» писал: «Стояла невероятная жара лета 1972 года, когда леса горели, а торфяники загорались сами собой, — удушливый дым висел над страной. Цельнометаллические вагоны раскалились и превратились в душегубки. Люди задыхались, теряли сознание, один заключённый умер. В Пермской области сделали два новых лагеря — 35-й и и 36-й (позднее ещё и третий, 37-й). Глухая изоляция, специально подобранные надзиратели, которым сразу давали чин прапорщика, чтобы служили вернее, и очень тяжёлый северный климат. Фактическими хозяевами были офицеры КГБ — администрация только исполняла их волю. Прибавьте сюда откровенный произвол и отсутствие настоящей медицинской помощи…»

Заключённых в чусовские зоны перевезли из Мордовии. Статьи у них были за «антисоветскую агитацию и пропаганду», «распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй».

В. Буковский комментирует: «Среди привезённых сюда из Мордовии стариков многие уже были тяжело больными, доживающими свой век людьми. Да и у тех, кто помоложе, здоровье было не блестящее. Словом, привезли нас сюда самых нераскаявшихся, чтобы без шума прикончить». Сам В. Буковский в лагере «Пермь-35» в соавторстве с диссидентом Глузманом написал популярное в правозащитных кругах «Пособие по психиатрии для инакомыслящих».

В 1980 году в зоне «Пермь-36» появилось отделение «особого» режима — самого жестокого из четырёх лагерных режимов.

В этом отделении в 1985 году в карцере умер украинский поэт Василь Стус. Существует пока ещё не опровергнутая версия, что он был убит администрацией лагеря. Официальная причина смерти — сердечная недостаточность. Здоровье у Стуса и вправду было неважное. Но в том же году писатель (и нобелевский лауреат) Генрих Бёлль выдвинул Стуса на соискание Нобелевской премии, и Нобелевский комитет принял это представление. Присуждение Нобелевской премии политическому узнику было бы позором для Советского Союза. Смерть Стуса была выгодна властям предержащим.

Сейчас на Украине творчество Василя Стуса включено в школьные учебники по литературе.

Политзоны просуществовали до горбачёвской перестройки, пока гласность и плюрализм не вынудили государство прекратить преследование граждан по политическим мотивам. После многочисленных амнистий в 1989 году закрылась последняя политзона СССР — «Пермь-35». Постройки чусовской зоны «Пермь-36» (ВС-389/36) были переданы Пермскому областному отделу социального обеспечения для организации психоневрологического диспансера. На прочих «объектах» хорошо потрудились «ликвидационные команды» Министерства внутренних дел. Некоторое время продолжалась борьба между психдиспансером, правозащитниками и разрухой; местные жители потихоньку растаскивали всё, что могло пригодиться в хозяйстве. В 1995 году общество «Мемориал» взяло на баланс бывшую зону «Пермь-36» и начало реставрационные работы.

Ещё в 1990 году Леонард Постников, организатор Музея истории реки Чусовой при школе «Огонёк», пытался перевезти в свой музей некоторые постройки этой зоны. Об этом В. Астафьеву рассказывал в письме В. Курбатов: «…я у Леонарда Дмитриевича, на родном „Огоньке". На него всё нет угомону, и скоро он загородит каждый угол — теперь вот ещё мартеновцам военным памятник поставил, а там уже трясёт местных кагэбэшников, чтобы они отдали ему лагерную матчасть — вышку с проволокой, потому что и эту страницу не хочет пропустить, тем более что чусовские лагеря много хорошего народу перемолотили… Но кагэбэшники матчасть не отдают — видно, надеются, что ещё послужит их доброму делу на месте». Вместо сторожевой вышки на «Огоньке» появился памятник чусовским политзонам — огромный дикий валун, оплетённый огромной колючей проволокой.

В реставрации зоны «Пермь-36» «Мемориалу» активно помогали волонтёры из США, Франции, Германии, Великобритании, Австралии. На базе бывшего лагеря был организован первый и единственный в России Музей истории политических репрессий и тоталитаризма. Один из охранников зоны теперь мирно работает сторожем в музее.

Последней химерой, которая слепилась в истории Чусовой во мраке XX века, была идея Трансуральского водного пути.