что давайте сосредоточимся на выживании. Моя песня поможет успокоить людей.

И тут ее отвлек крик. Райну передёрнуло, как только она увидела несколько крупных жаб, что выпрыгивали из бокового коридора. Они плевались ядом во все стороны, и когда он попадал на стены или пол, то тотчас разъедал и деформировал их.

Фигура Аланы расплылась – она помчалась к жабам, и некоторые повернулись к ней и плюнули в направлении приближающейся угрозы. Размахивая копьём, она отбила всю странную жидкость в сторону кроме одного толстого комка. Он медленно описывал дугу по воздуху, и Райна наблюдала за ним, не веря своим глазам.

«Этого не избежать, – подумала она. – Мое тело даже не успеет сдвинуться с места».

Казалось, что Матильда осознала, что случится прямо сейчас, но уже слишком поздно. По ее лицу пробегали эмоции спокойствия, шока созданного появлением жаб, облегчения, что Алана пришла в движение, и наконец, она осела на землю через нарастающий ужас.

Кислота попала на ее лицо. Она едва успела закрыть рот и глаза вовремя.

Сначала ничего не было.

А потом появилась БОЛЬ.

Весь ее мир был в огне, что сосредоточился на ее лице. Каждое нервное окончание жглось, как свеча.

Потеряв землю под ногами, Райна слышала, как люди матерились, бегали вокруг и опрокидывали воду на ее лицо. Но боль не прекращалась, а только росла. Ее мысли подвисали и начали угасать.

– Чёрт, да открой же ты рот.

Райна уже тонула во тьме, и ее единственным сожалением было…

Кто-то ударил ее в живот, и она подсознательно открыла рот, хватая воздух. В ее горло потекла странная тёплая жидкость.

– Его сварил сам Гостхаунд, так что скажи ему спасибо, – язвительно произнесла Алана.

Райна вздрогнула, как только ее ослабленное тело снова наполнилось жизненной энергией. На ее лицо вылили много воды, и боль значительно ослабла до такой степени, что более или менее можно было собраться с мыслями. Она даже почувствовала, как из глаз текут слезы.

Всё еще ощущая небольшую слабость, ей удалось подняться и крепко схватиться за Матильду. Сначала медленно, но потом, собравшись с силами, Райна открыла глаза.

Как оказалось, Алана довольно быстро расправилась с лягушками, и никто, кроме нее, не пострадал. Это было большой удачей, но Матильда и Кэсси смотрели на нее так, будто кто-то умер.

– Ем… что-то не так…? – спросила Райна и содрогнулась, когда попыталась повернуть голову. Ее кожа ощущалась по-прежнему тугой и грубой.

– О… ну это… ничего. Просто… немного пугающе… – дрогнула Кэсси.

– Девушка, та кислота вроде как испоганила твое лицо. Тебе даже макияж не поможет, – хмыкнула Алана. Порывшись в своих карманах, она вытащила небольшое зеркальце. Несколько долгих секунд Райна всматривалась на себя. А потом она засмеялась.

Поначалу это было тихое хихиканье, но потом ее перекосило, и смех померк.

– Неприметная… как он и сказал я… – бормотала она про себя и взорвалась еще одним приступом хихиканья. Она что угодно бы сделала, чтобы не быть такой неприметной, как сейчас.

– Кэсси, у тебя все еще осталась та разукрашенная маска, какую сделал он? – поинтересовалась Райна.

Кэсси быстро кивнула, затем побежала, схватила маску и принесла обратно к ним.

– Стало быть сейчас… – начала было Алана и состроила хитрый взгляд.

– В общем, мы будем сражаться, – подытожила Райна, а в ее душе разгоралось маленькое, пока еще только тлеющее, пламя отмщения. Хотя тот мужчина ненавидел думать, что на него повлияло ее умение и привлекало к себе, но он был без сомнения прав в одной вещи.

Когда она ему улыбнулась, то ему это понравилось. А теперь и это сплыло. Райна задалась вопросом: примет ли он ее сейчас, но на пока она отложила эту мысль на потом. Прежде всего, ей нужно выжить. И единственной возможностью для этого была ее музыка.

Она взяла микрофон, что протягивал дрожащий участник ее группы, пряча глаза. Игнорируя внешний вид и косые взгляды партнёров, кто видел ее уродство, Райна надела маску и вышла на сцену. Толпа поприветствовала ее громкими возгласами, но потом они сменились на отчаянные. Она видела со сцены довольно много пар, что под воздействием паники и страха трахались прямо на публике.

Она посочувствовала им.

Однако она еще больше жалела их за то, что вот-вот случится.

Райна подняла микрофон и произнесла одно коротенькое слово, тихонько напевала его, чтобы задействовать как можно больше своих навыков.

– Сражайтесь.

Она не беспокоилась ни касательно лирики, ни про любую со своих песен, ни за какую-то мелодию. Она не дожидалась, пока ее группа выйдет на сцену. Она просто ощущала внутри себя жгучую ярость и использовала свой навык убеждения, чтобы передать ее в свой ужасный и безнадёжный голос.

– Сражайтесь.

Она пела для каждого друга или знакомого, что сейчас вероятнее всего был убит монстрами и мертв. Для каждого фаната с безжизненными глазами, толпы которых сейчас переполняли ее концерты. Для каждого фаната, которые голодали в городе, чтобы позволить себе билет на один из ее концертов. А ее мечта о том, чтобы стать успешной певицей наконец-то сбылась, но все ощущения от этого были такие… неправильные.

– Сражайтесь.

Она усилила голос, подчеркивая это слово, вытягивая его, и добавляя все больше своего музыкального таланта к своей «просьбе».

Люди в толпе по мере того, как она пела, понемногу успокаивались, и у некоторых из них в глазах проявлялся тусклое выражение. Они дышали и двигались как одно целое, медленно присоединяясь к ней.

– Сражайтесь.

Она услышала, как они выговорили это слово, но знала, что этого недостаточно. Выйдя вперед, она подошла к краю сцены, встала прямо над ними, и, подняв руки к небесам, продолжила:

– Сражайтесь, сражайтесь, сражайтесь.

Понемногу они присоединялись, их напев не отставал от ее, их глаза сщуривались и становились красными.

– СРАЖАЙТЕСЬ, СРАЖАЙТЕСЬ, СРАЖАЙТЕСЬ.

Теперь она кричала, сжимая микрофон белыми пальцами. Она ненавидела монстров, но в то же время и любила их. Они разрушили ее прошлую жизнь, но дали ей этот короткий месяц, когда она была на верхушке общества. Хоть даже если она не была чем-то большим, чем фальшивый идол. Вне зависимости от того, насколько исковерканным это было, но, по крайней мере, ее любили.

Система дала ей навык, что заставил даже того закалённого парня сопротивляться ее улыбке. И так же быстро она отобрала его прочь. Оставив ее со шрамами на лице. Зато на данный момент она хотела, чтобы всё