Казалось, всё было ясно, но в этот момент раздался голос Лаврентия Берии.

— Анастас Иванович, зря вы переживаете за адмирала, — бросил он с усмешкой. — Николай Герасимович уже получил свою награду...

— Получил? — встрепенулся вождь. — Когда и где? Ты, Лаврентий, до конца выдавай свой секрет.

— Какой такой секрет, Иосиф? — едва не обиделся Берия. Глаза его сверкнули. — Нет тут секрета. Ещё в ноябре сорок второго, когда нарком ВМФ летал на Балтику, моряки эскадры кораблей вручили ему браунинг[24] (Браунинг № 1839. — А. 3.) с кобурой и ремнём. На металлической накладке они выгравировали: «Наркому ВМФ адмиралу Н. Г. Кузнецову от эскадры КБФ».

— А что, это здорово и, главное, заслуженно! — безапелляционно произнёс Молотов.

— Есть у вас такая награда? — спросил Сталин у наркома ВМФ, никак не отреагировав на слова своего заместителя по Государственному Комитету Обороны.

— Так точно, есть, — подтвердил Николай Герасимович, хотя всё ещё никак не мог понять, чего хочет от него Берия.

Все ожидали, что вождь негативно воспримет эту весть, а он сказал просто:

— А вот у меня такой награды нет... — Посмотрел в сторону притихшего Берии и добавил: — Умеешь ты, Лаврентий, схватывать то, что другие не видят.

— У меня, Иосиф, такая служба — всё знать, — объяснил Берия, слегка улыбаясь.

Сталин какое-то время молчал.

— Ну что, товарищи, — наконец произнёс он, — продолжим нашу беседу?

И уже обращаясь к адмиралу, вождь сказал, что для Волжской военной флотилии наркомат ВМФ и лично адмирал Кузнецов сделали немало и не случайно корабли и суда флотилии героически действовали на Волге, когда в Сталинграде шли кровавые бои. А теперь наши бойцы и командиры бьют врага на Курской дуге, а точнее сказать, уже крепко биты два фельдмаршала — Клюге и Манштейн. Последний обещал Гитлеру «разгромить русские армии и закрыть красным дорогу к Днепру и Донбассу».

— Но мы взяли верх в сражениях, а не вермахт. — Вождь дважды затянулся, потом загасил трубку и отложил её в сторону. — Что вы ещё сделали, товарищ Кузнецов? — строго спросил он.

Этот вопрос ничуть не озадачил Николая Герасимовича, потому что он и его коллеги из наркомата ВМФ сделали немало и ему было о чём доложить.

— В своей работе мы исходили из ваших указаний, товарищ Сталин, — подчеркнул адмирал ВМФ. — Для хода и исхода летне-осенних сражений очень важны самостоятельные действия Военно-морского флота на морских и речных коммуникациях. С этой целью я как народный комиссар ВМФ дал на флоты шифровку, суть её — учесть обстановку и в пределах поставленных оперативных задач повысить свою боевую активность, приковывая силы врага к побережью, — тем самым помочь частям Красной армии в кратчайший срок парализовать попытки гитлеровцев вести наступление.

— А что конкретно должен делать наш флот? — снова озадачил наркома ВМФ Верховный главнокомандующий. — Начните с Черноморского флота. Вы можете доложить?

— Разумеется, Иосиф Виссарионович, я же нарком ВМФ! — Кузнецов увидел, как чему-то улыбнулся генерал армии Антонов, Берия что-то шепнул Молотову, а Анастас Микоян усердно писал в своей рабочей тетради. — Черноморскому флоту был отдан приказ активнее действовать в морских коммуникациях врага, чтобы оттянуть часть гитлеровских соединений с Курского выступа, а также из-под Белгорода и Харькова, где враг оказывал нашим войскам упорное сопротивление. А группировка немцев на Таманском полуострове? Она была немалой и весьма агрессивной. Бить там противника мы считали первоочередной задачей...

— И это всё? — вновь задал вопрос Верховный.

— Я сказал ещё не всё, — возразил нарком ВМФ.

— Извините, что прервал вас. — Вождь произнёс эти слова с добродушной улыбкой, отчего на душе у Кузнецова полегчало.

Он заговорил более спокойно, хотя то, что излагал, знал почти наизусть. В октябре 1942 года, отметил Кузнецов, в связи с продвижением немцев на юг Азовская военная флотилия была расформирована, многие её корабли и суда были переброшены на Черноморский флот, где вскоре также приняли участие в боях на побережье, занятом противником.

— В январе этого года я поставил в Ставке вопрос о воссоздании Азовской военной флотилии под командованием адмирала Горшкова, и вы, товарищ Сталин, это одобрили, что позволило уже через месяц осуществить наш замысел, — объяснил нарком ВМФ. — Я лично беседовал с Сергеем Георгиевичем, сможет ли он руководить флотилией, ведь её задачи в связи с наступлением наших фронтов усложнились, да и кораблей на флотилии стало вдвое больше. Он ответил коротко: мол, будем на море и побережье, как и летом сорок второго, беспощадно уничтожать фашистов. А если потребуется, говорит, «живота своего не пощажу»!

— Ответил по-нахимовски, — одобрительно произнёс Молотов, наблюдая за реакцией вождя.

Но Верховный был внешне спокоен, ничем себя не выдал, только и сказал:

— Хорошо, по-русски ответил, но достаточно ли у него боевого опыта?

— Боевой опыт у Горшкова есть, и немалый, товарищ Сталин, — заметил Кузнецов. — В сорок втором он умело организовал взаимодействие кораблей с войсками 46-й и 58-й армий Северо-Кавказского фронта, побережье, где враг мог высадить свои десанты, охранялось надёжно. Словом, у меня нет претензий к адмиралу Горшкову, — подытожил нарком ВМФ.

— А силы у немцев на Азовском море большие? — поинтересовался Микоян.

— По данным нашей разведки, силы приличные: свыше полусотни вооружённых кораблей, более 20 быстроходных десантных барж — ВДВ, они могут принять на борт до 400 десантников. Есть ещё с десяток тральщиков, вдвое больше патрульных и сторожевых катеров. Все эти корабли хорошо вооружены, есть на них и пушки, и пулемёты. Важно и то, что они с малой осадкой, это даёт им возможность подойти к самому берегу. У нас таких судов нет.

— Почему? — резонно спросил вождь.

— На судостроительных заводах мы их не делали, а строили в основном большие корабли — эсминцы, линкоры, крейсера, — объяснил Кузнецов. — Правда, у нас есть сторожевые катера типа малых охотников. Сейчас мы эти катера станем перебрасывать по железной дороге, часть их уже прибыла на Азовское море. Будет у адмирала Горшкова и целая бригада бронекатеров, их костяком станет 1-й гвардейский дивизион бронекатеров, отличившийся в боях под Сталинградом.

—