Колино присутствие не могло не сказаться благотворно на Вере Павловне. Одно дело, когда по утрам просыпаешься с думой о пассажирских вагонах, и совсем другое – с осознанием того, что в твоей жизни есть мобиль… тьфу ты, влюбленный в тебя человек. Она поменяла прическу, обновила гардероб и содержимое косметички. Тоже привезла из Москвы подарок – дорогую металлическую авторучку с видами столицы.

Как хорошо, что тогда в поезде она не пожаловалась милиционерам! Как хорошо, что он вообще сел в этот вагон! Чувствовалось, что Коля не просто треплется про любовь, а относится к ней трепетно и с искренней нежностью. Которая невольно передалась и ей.

Процесс познания друг друга у всех происходит по-разному. У кого-то годами, а кому-то хватает нескольких часов, чтобы понять – да, это оно, счастье! Мы созданы друг для друга, у нас одно мировоззрение, одни взгляды на политику, религию, происхождение видов, футбол, архитектуру, гастрономию, мы друг другу интересны со всех точек зрения. Пока, во всяком случае. Бывают, конечно, нестыковки, но в мелочах. Главное, чтобы эти мелочи потом не укрупнились. Но это уже другая тема…

Коля с Верой относились ко второй категории граждан. Совпадало все, вплоть до футбола. Один раз даже сходили на стадион, сорвав глотки за «Зенит». В общем, практически полная гармония.

От Колиной матери, приехавшей на пару дней с дачи, не укрылись изменения в поведении и облике сына. И, конечно же, отсутствие пыли в комнате.

– Кто она?

– Проводница. Пятый курс института и разряд по художественной гимнастике.

– Познакомишь?

– Не вопрос. Но она сегодня в рейсе.

Мама Веры тоже отличалась дедуктивными способностями. Цветы, духи, мобильник. В глазах дочери блеск, в голосе звон, в ногах неустойчивость, а алкоголем не пахнет. Одно из двух – либо кокаин, либо любовь.

– Кто он?

– Предприниматель. Товары для уборки. Разведен, есть сын.

– У вас серьезно или шутите?..

– Серьезно. Вроде бы…

– Пьет?

– Ма, ну что ты так сразу?

Знакомство с родителями пока не произошло, просто технически не складывалось.

Две недели пролетели, как один день. Самая золотая пора, потому что можно не думать о быте и жилищном вопросе, наслаждаясь свиданиями, прогулками, ее макияжем и его тщательно отпаренными брюками и сверкающей обувью. Потом это, скорее всего, уйдет, но пока…

В одну из суббот они отправились на Финский залив, благо погода позволяла принять солнечные ванны. Купаться не рискнули – экология. Позагорали, перекусили в придорожном кафе, полюбовались видом дамбы, при строительстве которой был украден не один миллион условных единиц. По слухам, конечно…

Вечером, едва дамба скрылась в сумерках, Коляныч отвез Веру домой. Завтра ей в рейс, она хотела лечь пораньше, поэтому молодой человек планировал попить чайку и отвалить.

Когда закипел чайник, слух влюбленных потревожил телефонный звонок из прихожей. Вера разговаривала минут пять. Коля терпеливо ждал в комнате, рассматривая плюшевые игрушки, сидящие на спинке дивана. (Сапрофитов, наверное, в них…)

Из прихожей Вера вернулась далеко не с тем настроением, что уходила. «Коля, звонили из консультации, тест положительный…»

– Это Андрей…

Вера подошла к окну и зачем-то задернула штору. Потом присела на стул.

– Он в Питере? – уточнил Коляныч.

– Да… Спросил, приходил ли кто-нибудь ко мне по поводу него?

– А ты?

– Сказала: был участковый… Зачем скрывать? Все равно не поверит…

Веру мелко трясло, она никак не могла успокоиться. Коля встал, подошел сзади и обнял ее за плечи.

– Еще спросил, скучаю ли… Я хотела объяснить, что… Но он, кажется, сам понял. По-моему, обиделся. А мне что теперь, в жену декабриста превращаться?! Так я ему и не жена. Да и он не декабрист…

– Что ему надо?

– Деньги. Три тысячи долларов. Якобы он уедет на Украину, у него там приятель какой-то с зоны. А оттуда в Турцию. Морем.

– Насовсем уедет?

– Не знаю… Он перезвонит завтра в это же время.

– А где гасится? В смысле, прячется?

– Не сказал… И еще предупредил… Чтобы я никому.

– Это понятно.

Вера мягко освободилась от объятий, встала и вновь подошла к окну:

– Коля… Мне надо найти деньги…

«Или позвонить в соответствующие службы и попросить у них».

Скорее всего, под словами «надо найти» подразумевалось «надо найти тебе». Сам ведь клялся, что ради любви готов к любым испытаниям, в том числе и материальным. А тут всего-то три тысячи. Ты же на квартиру копишь, значит, пылится в кубышке заначка.

– Ты не мог бы… В долг… Я за год отдам.

Опять этот грустный, обезоруживающий взгляд. Слово «долг» немного огорчило. Не в плане денег, разумеется. У них же уже не те отношения, чтобы занимать-отдавать.

– Да какой долг, Вер? Ты что… Бери так. Только я не уверен, что он уедет. Прогуляет и снова будет душить.

– Возможно, но… По-другому никак. Я пообещала ему… Он же из-за меня сел.

– Ну, допустим, не из-за тебя, а по собственной глупости. Если это можно назвать глупостью. Что ж теперь, ради него жизнь ломать?

– Все равно. Я должна ему помочь… У тебя есть деньги?

– Да…

– Ты дашь их мне?

– Да… Завтра. Часов в шесть вечера. Надо успеть съездить в банк.

Вообще-то, денег не было. Даже сотни баксов. Как и банка. И быть не могло. Откуда? Все ушло на подарки. Но ты же благородный кавалер. Дал слово – держи. Или бери потребительский кредит.

Вернувшись домой, Коля сел у телефона. Сначала позвонил своему постоянному спонсору и другу Антону на мобильник. Голос у того не отличался трезвостью, видимо, великий артист снова искал свое место в искусстве или жизни.

– Три тонны? На год? Старик, ты бы на пару дней раньше позвонил. Я сегодня джипаря взял, ик, все, что было, ухнул… Через месяцок брякни, ик, мне вроде, ик, роль предлагают…

– Мне завтра нужно.

– Завтра не могу, пустой, аки вакуум. Извини.

Коля сделал еще пару звонков. Мог бы и не делать. Никто не оправился после дефолта, никто не хотел умирать.

Что делать, что?..

«Сдай его, сдай… Позвони Виталику, Вера ничего не узнает. И все кончится, как говорил сэр Генри. Виталик ведь прав – от тебя не убудет, ты уже столько насдавал…»

«Э, нет… Мешает маленькое, нехарактерное для нынешних разудалых времен понятие. Совесть. Ты не стукач, даже если весь мир будет считать тебя таковым. Ты в собственных глазах не стукач».