придушу кого-то, или еще чего неадекватное сделаю. Нет мочи терпеть. Ксюша, слышавшая весь разговор - мы уселись к ней за столик - сначала расцвела, когда услышала предложение Папая остаться на время тут, потом резко погрустнела и отвернулась, услышав мой категорический отказ. Нет, все-таки надо что-то с этим делать. Вечная привычка отпускать мелочи на самотек - мол, ближе к делу разберемся - в этот раз может вылезти ой каким боком. Да и не мелочь это, если уж откровенно…

Напоследок старый товарищ еще поделился наблюдением, подслушанным у разведки - они катаются по области и много чего видят и слышат. И по их словам, первые пятьдесят километров можно ехать хоть играя на гармошке - тишь, гладь, да божья благодать. Поначалу еще попадались всякие элементы, вырезающие то деревни, то проезжих, но их быстро отучили соваться на эту территорию методом тотального уничтожения и развешивания трупов вдоль трассы. Помогло. Но вот дальше совались редко, буквально - два раза, и то в нашу сторону только один, до поселка Красный Яр. Вроде как, там находились очень важные люди, которых надо было вывезти. А заодно вывезли и почти всех остальных людей. И по дороге ничего особенного не заметили, но это было почти самое начало ахтунга, поэтому не показатель.

В задумчивости вывалился на улицу, отдал Папаю обещанный виски и порулил на выезд. Выпустили нас без вопросов, видимо, предупреждены были. Сняли пломбы с оружия, пожелали счастливого пути и с завистью посмотрели на бутылки с алкоголем, отобранные еще у Володи. Служите, бойцы, успеете свою канистру спирта выпить, какие ваши годы…

Ксюша все еще сидела надутая и я себе пообещал, что на ближайшем же привале все с ней решу. А по дороге до привала надо решить с собой. Вот нашел себе проблему… Но что теперь? Сказать, что все кончено и все такое - не могу. Я ж и не говорил, что что-то начиналось. Да и, в принципе, никогда не умел вот это вот все. Сразу совсем уж сволочью себя чувствовал. Однако, и к Алисе меня тянуло со страшной силой. Даже, может быть, не как к женщине, а как к чему-то старому, надежному, какому-то кусочку той моей, не такой уж и долгой, но однозначно мирной и очень уютной жизни. И если я хочу опять такого - то там точно не место никому третьему. Точнее, третьей. И Лиса, похоже, чувствует что-то похожее, думаю, именно это сквозило у нее в разговоре и в некоторых сообщениях. Но сама, конечно, не скажет, женщина же, царица. Первая не звонит и в чувствах не признается, если это чувство - не голод. Хехе.

Но это я понял давно, разве что вот так складно до этого не укладывал в своей голове. Не такой уж и умной кстати. А вот куда девать вот это чудо природы, сопящее справа и иногда кидающее на меня уничижительные взгляды? Не хочу ее обижать, она же и правда как ребенок, открытый и незащищенный. И ведь сама тоже все понимает и ждет моего решения. Черт! Захотелось материться в голос и куда-то выместить злобу на собственную тупость. Или слабость. Встреться сейчас по пути какой-нибудь зомби - я бы с радостным визгом побежал поливать его пулями из автомата.

Но никто не встретился. В голову пришла неожиданно трезвая мысль - а с чего это Ксюша так ко мне прицепилась? Нет, понятно, что я ее спас, можно сказать, два раза, так периодически балую, восемнадцать - плюс, опять же, сближает, но первое-то время она вовсе не выражала ничего и близко похожего ни на какие эмоции. А потрухушки - это и вовсе следствие, точно не причина.

Логично предположить, что это все последствия того, что мы чертову тучу времени проводим вместе в очень узком кругу. А такое сближает. Плюс, постоянный стресс, горы новых впечатлений, организму требуется разрядка, как физическая, так и эмоциональная. И все это так удачно сложилось, что в итоге мы видим то, что мы видим. То есть надутые щеки и обиженные глаза.

А все это к тому, что как приедем - там появятся и новые люди в окружении, и количество стресса должно поуменьшиться, а следовательно, и то, что, как ей кажется, сейчас испытывает ко мне девчонка - вполне может перекинуться на другой объект. Тот же Миша, он и побрутальнее, и рукастый, на зависть всем, и ловелас еще тот. И тогда все бы сложилось как нельзя лучше. За Мишу я не переживал - он из любой задницы выкрутится, есть у нас с ним тут что-то общее. И Лису мою вытащит. Да и браты там тоже не совсем уж бесполезные, перебедуют как-нибудь до моего приезда, надеюсь, уже недолго осталось.

Осталось только придумать как это преподнести Ксюше и как заставить их мирно сосуществовать с Алисой хотя бы первое время, пока фокус внимания секретарши не сместится. Но уже какие-то наметки есть, это ли не повод перекурить?

- А твой друг не мог с нами поехать? - Неожиданно буркнула Ксюша, когда я только вытащил сигарету.

- А зачем ему это? - Удивился я. - Он там вполне себе удобно устроился, чего ему дергаться куда-то?

- Ну, вы же, вроде как, друзья и все такое.

- Хм. Знаешь - я затянулся и задумчиво выпустил дым в приоткрытое окно. - У испанцев есть очень жизненная поговорка “Los muertos e idos no tienen amigos”, что переводится как “у мертвых и уходящих нет друзей”. И я с ней полностью согласен. Мы ушли, вернемся - будем снова дружить и пьянствовать, это уж как пить дать. Уехали - и нет нас. Жизнь итак штука не особо длинная, чтобы ее дополнительно сокращать в попытке всем помочь.

- И все же ты ужасный пессимист. - Ксюша громко вздохнула. - Хоть вы и всячески его обзывали, но мне Папай показался хорошим человеком. И если бы ты попросил помочь, он бы не отказался, наверное.

- Наверное, не отказался бы, угу. Беда в том, что я ненавижу просить. А насчет хороший… Херня же все это. Вот я думаю, что я чертовски хороший человек, вообще один из лучших. - Девчонка хмыкнула, не поворачиваясь. - Вот, а для кого-то я могу быть исчадием ада. Так что ерунда все это. Нет ни хороших, не плохих, все зависит от точки зрения. Даже сраный Феоктист