На тот же период приходится создание уже упомянутого сектора контршпионажа, которого до той поры в BCRA не существовало, а также создание во Франции групп по 6 и по 30 человек, главным образом для совершения налетов. В то же время началась и усиленная пропаганда против Германии. Уже в это время некому дальновидному человеку в движении Сопротивлении пришло на ум ориентировать пропаганду не на борьбу против немцев как таковых, а на уничтожение национал – социализма и фашизма. Этого человека, бывшего офицера французского морского флота, звали д'Эсте де ла Вижер.

Английское руководство той осенью 1942 года открыто заявляло, что Германия сама делает все, чтобы разрушить те последние симпатии, которые к ним питали на оккупированных территориях; но к моменту вторжения желательно полностью привлечь население Франции на сторону союзников. Соображения подобного рода привели к тому, что руководство голлистской разведки в Лондоне получило бульшую поддержку.

BCRA даже добилось права, чтобы его действовавшие во Франции нелегалы шифровали донесения собственным кодом и отправляли по радио в Лондон, если содержание донесений касалось сугубо французских дел. Хотя этот радиообмен также принимался Центром Интеллидженс сервис, но на расшифровку они передавались в BCRA, где по своему усмотрению решали, насколько содержание донесений следует доводить до сведения английской службы.

Направленная против Германии работа руководителей голлистской разведки и движения Сопротивления проводилась с воодушевлением и размахом, но главное с упорством и ожесточенностью, которые после военного поражения в 1940 году во многом поспособствовали победе союзников.

Но воодушевление, недалеко ушедшее от ненависти, не лучший советчик для работы на тайном фронте. Оно стало причиной весьма ощутимых потерь для вражеских разведок. С января 1943–го по июль 1944 года уголовная полиция во Франции арестовывала в месяц более тысячи, иногда по две и даже три тысячи лиц, активно наносивших ущерб германским интересам. При этом были арестованы далеко не все известные вражеские агенты и члены движения Сопротивления. Неоднократно уголовная полиция даже отказывалась от какого – нибудь ареста, чтобы глубже проникнуть в деятельность какой – либо группы и прежде всего в замыслы лондонского руководства.

Германская разведка и органы безопасности сравнительно легко добились этих успехов. С конца 1942 года передаваемая из уст в уста и усиленная передачами лондонского радио антигерманская пропаганда порождала в сельских районах Франции бесчисленные новые группы Сопротивления, выжидавшие лишь удобного мгновения, чтобы нападать на немецких военнослужащих и совершать диверсии где только возможно. Они брались за дело отважно, но в большинстве случаев весьма легкомысленно и без должного профессионального руководства, в результате очень часто становясь жертвами собственной неопытности и отваги.

Другим источником провалов были предатели. Когда в какие – то секреты посвящаются многие тысячи человек, среди любого народа найдется несколько таких, которые из – за презренного металла выдадут своих товарищей.

Некоторые продавали свои секреты как можно дороже, ради собственной выгоды; другие переходили на сторону врага, поскольку растратили казенные деньги; третьи уходили от своих работодателей, когда работа на тайном фронте начинала угрожать их жизни. Наконец, во все времена существуют люди, дезертирующие с тайного фронта, поскольку считают, что требуемая от них работа более не согласуется с их совестью. В этом отношении абвер не был исключением. Десятки нелегалов, а в некоторых случаях и руководящие сотрудники службы переходили на сторону врага. Крысы бежали с тонущего корабля.

Большинство вождей Сопротивления были столь воодушевлены своими задачами и настолько переполнены ненавистью, что считали, как само собой разумеющееся, обязанность каждого француза также чувствовать и думать, как и они. Потому руководители безгранично доверяли многим своим соратникам. Похоже, мысль, что предатель может находиться в их собственных рядах, вряд ли приходила им в голову. При этом именно им, как французам, при проведении подпольной работы следовало бы придерживаться поговорки, хорошо известной всей Франции: «On n'est pas trahi que par les siens»[62].

Но железная воля генерала Де Голля и его подчиненных держали все удары. Они случались и позже. Борьба за самостоятельную организацию, определение задач и руководство движением Сопротивления продолжались вплоть до 1944 года. Но генерал Де Голль справился со всеми трудностями.

Сопротивление росло и ширилось, несмотря на все аресты и другие акции абвера. Уже примерно в марте или апреле 1943 года организационно были объединены различные, рассыпанные по всей Франции отряды Сопротивления. В большинстве департаментов отныне группами Сопротивления в соответствии с указаниями из Лондона руководили один гражданский и один военный начальник. Таким образом, движение Сопротивления превратилось в фактор, подготовивший конечную победу союзников, по меньшей мере психологически.

Однако когда в июне 1944 года началось вторжение, военное превосходство западных держав было настолько очевидным, что отряды движения Сопротивления уже не играли никакой решающей роли на полях сражения.

Оккупация Южной Франции

Что же можно рассказать о работе абвера в тот период, когда чаша весов войны стала склоняться не в пользу Германии?

10 ноября 1942 года во второй половине дня меня вызвали к полковнику Рудольфу, который сообщил мне следующее: «Из подходящих лиц нашего главного управления срочно формируется абверкоммандо. Вы назначаетесь начальником. Самое позднее в полночь вы должны выступить из Парижа. Завтра в 7 часов немецкие войска по различным направлениям перейдут демаркационную линию, чтобы занять юг Франции. К этому времени вы уже должны находиться на этой линии.

Спецподразделение сначала вводится в Виши. Задача прежде всего состоит в том, чтобы воспрепятствовать персоналу пока еще существующих в Виши посольств враждебных стран передать информацию о наших войсках и их передвижениях. В первую очередь вы должны взять на прицел американское посольство. Думаю, 10 офицеров и 30 рядовых, включая переводчиков, радистов и водителей, будет для этой задачи достаточно. Если нужно больше, берите в отделении радиоперехвата.

О любом важном событии в Виши немедленно сообщать по радио или через курьера. Я буду передавать ваши отчеты в службу в Берлине и главнокомандующему группой армий «Запад». Возможные разведывательные пожелания обоих я передам вам тут же».

В полночь я со спецподразделением выступил из Парижа. Был густой туман, замерзавший на стеклах машин. Таинственно и довольно медленно колонна шла сквозь ночь. Несмотря на это, на демаркационную линию вышли заблаговременно.

Я присоединился к войскам, которые должны были идти на Виши. Но через два часа после пересечения демаркационной линии я со своим спецподразделением оказался один на дороге, ведущей в Виши. Я по радио донес о том в отдел абвера и получил оттуда сообщение, что фельдмаршал фон Рундштедт несколько часов назад заверил маршала Петена, что Виши как резиденция французского правительства по возможности не будет занята войсками. Но поскольку я не получил никакого отменяющего приказа, то продолжил поход и в полдень вошел в Виши.