— А я говорила! Я говорила, что с этим ограничением уз пора заканчивать? А ты что? Ах, подожду, ах, я не хочу ими рисковать, я не могу у вас энергию тянуть… Можно подумать, семья не для того, чтобы оберечь от беды!

— Ограничение уз? — Я вдруг как никогда ощутила родство со своей свекровушкой — мы даже шипели сейчас очень похоже: как две разозленные кобры. — Ты его еще не убрал?

Хвост с оттяжкой хлестанул по земле, отражая всю глубину моих эмоций. Брызнули комки и камушки.

Рикке вздохнул:

— Не сердись. Рана была тяжелая, и я не хотел, чтобы ты…

— Ах ты не хотел!.. Ну, Рик…

— Спорим, что она его таки приложит хвостом? — очень некстати послышался голос моего непутевого братца.

— Нет, Александра женщина добрая. Так, гребень намнет. Или хохолок?

— Да ну, пожалеет…

— Правильно, — снова возник Гарри. — Придушит, потом пожалеет.

Я скрипнула зубами, откладывая воспитание супруга до лучших времен, когда вокруг будет поменьше народу, глазеющего на нас, как на бесплатный цирк.

— Напомни мне потом обсудить этот вопрос посерьезней, милый. Мариночка, вечером папа уберет перегородку, и ты посмотришь, можешь вылечить его или нет. А пока… кто-то хотел обсудить, что будет с лагерем?

Дела с лагерем были невеселые. Нет, аррохи драконов больше не тревожили, уж скорей наоборот — команды охотников просеяли всю местность на десятки километров вокруг частым ситечком, и теперь пожирателей можно было встретить только в воспоминаниях.

Беда была в другом. Приближался сезон бурь. Ветер с каждым днем становился все холоднее, и заметно подросшие морские волны все сильней заливали берег. И проблемы у нас были именно из-за этого моря.

Драконы оборудовали этот лагерь наспех, не собираясь всерьез оставаться здесь — тогда Проницающие выбирали место всего лишь как плацдарм для вторжения к нам. А сейчас это «наспех» вылезло в самое неподходящее время.

Один из новых магов, прибывших сегодня через хатарессу, как-то нехорошо на волны смотрел и часа полтора что-то высчитывал. Когда он, Кристаннике и Беригей вместе с моим отцом обследовали территорию повнимательней, выяснилось, что на зеленой равнине неспроста так мало деревьев и довольно необычный набор трав — при сезоне бурь все побережье регулярно заливает. Вот и теперь никуда не денешься — зальет. И лагерь тоже. Вместе со складами, запасами и жильцами. Здешние драконы тоже умеют впадать в «призрачный сон», при котором не нужно ни еды, ни воды, но воздух-то и во сне нужен.

Так что если племя останется здесь, то шансов пережить сезон бурь у драконов будет немного. И, может, весной из всех тут останутся только восемь моих дублей. А обустроить новый лагерь уже не успеть.

— Таким образом, положение тяжелое, — аккуратно подошел к завершению речи Кристаннике. — Плотину нам так быстро не построить, новое поселение тоже, по крайней мере, безопасное. И полагаю, единственным выходом будет…

— Ой, Шиарри! — ввинтился в уши радостный голос. — Как здорово! Мы тебе наш город покажем! И скалы! И мою бабушку! И с подружками познакомлю… Что? — притормозило мое дите поток обещаний. — Я что-то не так сказала? Мы же приглашаем их в гости, правильно?

И в серых глазах было такое искреннее непонимание, что Гаэли вдруг махнул рукой, и слова: «Вы невозможны» — потонули в общем хохоте.

Пригласить в гости своих несостоявшихся захватчиков — идея, конечно, сумасшедшая. Одна транспортировка через океан чего стоит. И питание. И распихивание по убежищам. У каждой стаи есть резерв, на всякий случай, если у соседей что-то стрясется (например, когда грохнул вулкан, разнеся вдребезги прежнее гнездовье-обиталище Северных). Кажись, впервые в истории все резервы будут забиты под завязку. И кладовки придется растрясти. И к королям стучаться — такое резкое увеличение численности, пусть и ненадолго, надо как-то объяснить народу. Во избежание. Межрасовая дружба вещь хрупкая, строится долго, рушится от чиха, а кому это надо?

Короче, со всех сторон сумасшедшая идея.

Но, видно, здесь чокнутые мы все. Потому что «против» голосов не нашлось.

— И звали ее Красная Шапочка…

— Дикари.

— Кто?!

— Ну, жители. Они были эти… индейцы, да? Это же индейцы называли друг друга как попало: Сидящий Бык, Поющие Ножки, Мокрый Нос. А она жила в Америке, да?

— Почему?

— Только дикари могли назвать ребенка Шапочкой. Значит, она индейка! — В голосе Маришки звучала искренняя и твердая убежденность в своей правоте.

Твою косметичку фирмы «Алые паруса». Откуда она вообще про этих индейцев знает?

— Из телевизора… — кашлянула мама Лилия. — Мы смотрели… честное слово, только образовательный канал.

— Ну, спасибо. Да, Мариночка, она была индианка. Как-то раз мама позвала дочку и сказала: «Сходи, девочка, к больной бабушке, отнеси ей пирожки и горшочек масла». И пошла она в лес…

— А пеммикан? Это вяленое мясо! Индейцы его очень любили. Она же взяла пеммикан?

Я выразительно посмотрела на папу. Тот только вздохнул.

— И пеммикан. А навстречу ей — волк. И спрашивает: «Здравствуй, Красная Шапочка. Куда ты идешь?»

— Они знакомые были?

— Марин, ты спать вообще собираешься?

Ничего так вопрос, да? Но просто сегодня Маришка нервничала, и заснуть у нее никак не получалось. Я уже и хохолок ей гладила, как всегда перед сном, и колыбельные мы ей по очереди пели, и под бочком у меня она лежала — мамин стук сердца драконят долго успокаивает, лет до пятнадцати. Но ничего не помогало. Сегодня ночью Маринка собиралась лечить папу, и это ответственное занятие гнало от нее сон похлеще сеанса рок-музыки под окном. Сонные заклинания на малышку мы накладывать не хотели, такая магия детям не рекомендуется, телевизора у нас не было. Или приволокла было какие-то травки — «классная вещь, поможет стопроцентно» — и долго потом распространялась, как у нее от моего взгляда мороз по коже пошел. Потом мы вспомнили про сказки, и надо же было мне нарваться именно на эту «Красную Шапочку». Идиотская сказочка, если подумать. Оставим в покое моральные качества мамы, отправляющей дочку в лес в полном одиночестве, но съеденная бабуся? Интересно, какого она была размера, если волк ею не наелся и решил пополнить меню еще и девочкой? И что у девчоночки было такое с глазами, если она клыки у «бабушки» не обнаружила? Близорукость пятой степени? Или бабусенька была ролевичка и любила рубиться в орков?

— Ма-ам! Ну расскажи дальше, пожалуйста! Он назвал ее по имени, значит, они знакомые? Он тоже индеец?

— Нет, он волк…

— Говорящий?!

Я представила реакцию Маринки на убийство говорящего волка-индейца с бабушкой-орком в животе, Красную Шапочку с томагавком… и уткнулась головой в крыло. Ну их, этих французов, с их странными понятиями.