Роза провела в Аргосе все утро, накупив для Лидии целый ворох простыней и полотенец. Это доставило ей огромное удовольствие и, хотя она потратила на рождественский подарок больше, чем предполагала, это будет считаться и свадебным подарком. Рэн уже договорился, что они распишутся в первую неделю апреля. Рэн так же весь светился счастьем, как Лидия. Роза очень сомневалась, что это было его последнее любовное приключение, но теперь он, по крайней мере, понял, что семью бросать нельзя. Она подозревала, что Лидия либо уже беременна, либо вот-вот собирается забеременеть. Ведь не зря Линнет на первое место в списке рождественских подарков многозначительно поставила «Маленький братишка».

Селена обратилась к Лидии:

— Надеюсь, вы останетесь на ужин. Я наготовила целые горы бифштексов, запеченных в тесте.

— Хорошо, если только они натуральные, — осторожно заметил Рэн.

— Конечно, натуральные, — сказала Селена, — разве могут бифштексы быть ненатуральными?

— Ха-ха!..

— Конечно, мы с удовольствием останемся на ужин, — твердо заявила Лидия. Она теперь намного строже обращалась со своим бывшим и будущим мужем. — Линнет ни за что не уйдет, пока не увидит Ру. Надеюсь, что она так устанет, что сразу заснет. Мне совсем не хочется вставать завтра в пять утра.

Рэн наклонился и поцеловал ее, заботливо коснувшись рукой ее живота. «Беременна!» — подумала Роза.

— Тебе нельзя переутомляться.

— Я не буду. Мы с Селеной еще вчера завернули все подарки.

Из гостиной донесся пронзительный визг. Дверь распахнулась, и Линнет, как безумная, промчалась через кухню с криками:

— Руфа! Она приехала! Руфа!

* * *

Окна Мелизмейта светились золотистым светом. Мерцание снега в темноте казалось каким-то мрачным и внушало суеверный страх. Фары высветили надпись на воротах Evite La Pesne.

Руфа тихо проговорила:

— Сейчас мне придется встретиться с ними. — Она очень устала, и у нее до сих пор кружилась голова после блаженной, наконец-то состоявшейся первой брачной ночи. Она очень нервничала из-за предстоящей встречи с матерью и сестрами. — Я доставила им столько хлопот. Моя мама, наверное, перенесла все муки ада. Даже тогда я точно не знала, почему хочу убежать от всех. Я никогда не смогу объяснить этого.

— Тебе не придется ничего объяснять, — сказал Эдвард. Он убрал руку с руля и нежно коснулся ее бедра. — Все они так же, как и я, будут просто рады, что ты вернулась домой целой и невредимой. Никто не захочет ничего вспоминать. Они вцепятся в тебя и больше никуда тебя не отпустят.

— Им придется меня отпустить, — улыбнулась Руфа. — Я буду жить со своим мужем. Мне так хочется поскорее вновь вернуться в теплую постель вместе с тобой. Вставать сегодня утром было настоящим мучением.

Он тихонько фыркнул от смеха. Они спали очень мало, каждый раз просыпались, прикоснувшись друг к другу, и вновь занимались любовью. Из Бреймара они выехали очень рано, чтобы Руфа успела купить для всех рождественские подарки и продукты для дома. Она упорно продолжала ходить по магазинам до полного изнеможения, и теперь у нее кружилась голова и звенело в ушах. Но она вновь обрела любовь своей жизни, свою вторую половинку. Ее сексуальное влечение было настолько сильным, что могло показаться неловким, если бы это не было влечение к Эдварду. Несмотря на усталость, воспоминание о том, как нежно и страстно он любил ее, заставило ее сердце биться быстрее.

— Ты просто измучена, — сказал Эдвард. — Я утомил тебя. Я очень вреден для тебя. Я ведь предупреждал тебя, что если начну, то уже не смогу остановиться.

— Не говори глупости. Для меня в целом мире нет никого лучше тебя. — Она задумчиво посмотрела на дом, к которому они осторожно подъезжали по занесенной снегом дорожке. — Я постоянно думаю о том, что сейчас Настоящий Мужчина был бы доволен. Я имею в виду сейчас, когда его с нами нет. Он бы вовсе не был нами доволен, если бы он был жив.

— И ты чувствуешь, что сейчас он благословляет нас? — ласково спросил Эдвард.

— Может быть, я слишком сентиментальна, но я действительно чувствую это.

Эдвард остановил машину под окном гостиной, освещенной разноцветными лампочками елочной гирлянды. Они услышали, как Линнет вскрикнула от радости и, хлопнув дверью, бросилась им навстречу. Они оба рассмеялись.

Он прошептал:

— В таком случае он знает, что я сделаю тебе столько детей, сколько ты захочешь. Мой дом будет завален этими ужасными пластиковыми игрушками, и я буду наслаждаться каждой минутой своей беспокойной жизни. — Он нежно коснулся ее губ. — Так что не волнуйся, подумай о том, что нас ждет в будущем. Тебе совершенно нечего бояться.

Руфа попыталась заглянуть в будущее — после всех этих месяцев, когда она не могла думать о будущем без страха, — и оно показалось ей мучительно прекрасным. Из бездонного колодца внутри ее души вновь поднялись слезы и застыли в ее усталых глазах. Они с Эдвардом создадут настоящую семью.

— О, дорогой…

Огромная деревянная дверь скрипнула и медленно приоткрылась. За ней показалась маленькая фигурка сгорающей от нетерпения Линнет. Руфа почувствовала прилив сил от охватившей ее радости и абсолютного счастья. Она распахнула дверцу, опустилась на колени на покрытый снегом гравий и сжала Линнет в своих объятиях. Потом она почувствовала, как девочку кто-то оттеснил, и она оказалась в объятиях Розы. Руфа с наслаждением вдохнула знакомый запах табака и дыма и старой застиранной фуфайки матери. Роза качала Руфу, как маленького ребенка, успокаивая ее и шепча ей в ухо:

— Моя дорогая, мой цветочек, моя нежная принцесса, все уже хорошо.

— Мамочка, прости меня, — бормотала Руфа, уткнувшись в ее бесформенную грудь в шерстяной фуфайке. — Я очень, очень сожалею…

— Моя дорогая, тебе не о чем сожалеть.

— Я весь день твержу ей об этом, — сказал Эдвард. — А она не желает снимать власяницу и весь день продолжает посыпать голову пеплом.

— Теперь пора уже снять ее. У нас сегодня праздник, и власяница не предусмотрена правилами. — Она выпустила Руфу из своих объятий, крепко поцеловав, и ее тут же подхватили в свои объятия сестры.

Руфа спросила:

— А Нэнси здесь? — Она страшно соскучилась по Нэнси. Им так о многом нужно поговорить.

— Она уже едет, — заверила ее Роза. — Она звонила сегодня утром и голосом мадам де Помпадур пообещала приехать к шести часам. Насколько я понимаю, она занята рождественским сексом. Помочь тебе отнести чемоданы в дом?

— Нет, спасибо, — решительно произнес Эдвард. — Ру здесь не останется.

— Да? — Роза насторожилась.

— Я поеду домой с Эдвардом, — сказала Руфу, вдруг смутившись. — Мы, ну, в общем, мы решили попытаться начать все сначала.

— Дорогая! — Роза чуть не задушила ее в своих объятиях. — Это просто замечательно. А это означает…