что Язаки попросил меня сопровождать его единственно в целях создания образа семейной пары, чтобы не привлекать внимания таможенников. Но мгновение спустя я сказала сама себе, что теперь, после всего, это уже не имеет никакого значения.

– Вы всегда берете с собой в путешествия кокаин? – пошутила я.

У Язаки изменился даже цвет лица. Я невольно подумала, что он сейчас, чего доброго, и разорется. Но он совладал с собой и заговорил спокойно:

– Вы шутите, я полагаю. Никогда так больше не говорите. Вы, может, считаете меня трусоватым, но советую вам довольствоваться тем, что знаете обо мне. Вы поняли?

Я кивнула в знак согласия. Язаки одним глотком прикончил «Кровавую Мэри» и заказал еще у девушки в униформе.

– Я знаю, что любой человек может попасть, даже не отдавая себе в этом отчета, в неприятное положение. С двадцати лет я езжу по странам «третьего мира» и по Восточной Европе. Вы ведь неглупая девочка, у вас ведь нет предрассудков во многих отношениях, но вы ведь не знаете, что в Латинской Америке можно совершенно неожиданно попасть в неприятное положение. И тогда прощай, свобода! Могут убить. Вы, кажется, произнесли слово «кокаин», если я не ошибаюсь. А кто вам сказал, что здесь, в салоне люкс-класса, не сидит инспектор по наркоконтролю? Ребята, отслеживающие курьеров, очень чутки на ухо, и они понимают слово «наркота» абсолютно на всех языках мира. А откуда вы знаете, что вон та стюардесса, что несет выпивку, не из их же компании? Маловероятно, чтобы эта юная метиска понимала по-японски, но в Южной Америке очень серьезно относятся к стукачам. Стукачи! Посмотрите на нее, в ее жилах течет индейская кровь. У нее есть брат, и этот брат участвует в антиправительственной партизанской войне. Недавно его арестовали, его ежедневно пытали, может быть, его приговорили к расстрелу, а сестре передали, что в обмен на кое-какую информацию исполнение приговора можно отложить. И вот эти люди стучат… Вот мужчина азиатской внешности, который в посадочном талоне числится за креслом «3D». Он ведет переговоры по поводу совершения террористического акта в салоне люкс-класса. И достаточно одного такого звоночка, чтобы попасть в очень досадную ситуацию, даже не успев осознать, что, собственно, произошло. Вы меня понимаете?

– Да, конечно.

Но Язаки покачал головой:

– Нет, вы меня не поняли. Вы только говорите, что поняли, но на самом деле вы лжете. Вы просто не в состоянии понять. Ваша система обработки информации основывается на совокупности нравственных ценностей, принятых в Соединенных Штатах Америки. А первая среди них – справедливость. Вы исходите из предпосылки, что принцип равенства возможностей распространяется на всех людей. Забудьте это немедленно, ясно? Прошу, выбросьте из головы этот вздор.

Я разозлилась:

– Может быть, мне вообще уйти?

– Если вы действительно думаете это сделать, что ж, валяйте. Но мне бы этого не хотелось. Наверно, я кокетничаю, но я не собираюсь проходить мексиканскую границу так, как вы себе воображаете. Тем более я вам не сказал, что находится внутри этой коробочки, иначе вам будет сложнее спрятать ее, если мы вдруг столкнемся с непредвиденными обстоятельствами и вас начнут допрашивать. Вы имели когда-нибудь дело с чиновником, наделенным таким качеством, как справедливость?

Я покачала головой.

– А я – да. И неоднократно. В стране, где мафия и люди, заслуживающие тюрьмы, представляют закон, все может произойти. Но, когда это происходит, уже слишком поздно. С тем же успехом вы можете заявить льву, приготовившемуся прыгнуть и сожрать вас: «Эй, погодите, я плачу взносы в Гринпис!» – Яза-ки поднялся со своего места и пересел на диван напротив меня. – Не уходи.

Да я и не собиралась.

– К «Камино Реал».

Усевшись в такси, Язаки указывал направление.

Позади три часа полета. У нас два раза подряд загорелась зеленая лампочка, и мы спокойно миновали таможню. Мы не успели выйти из терминала, как почувствовали себя словно тающими под солнечными лучами. Ощущение было такое, как будто мы растворились в теплом воздухе. Нас уносил поток света. У меня закружилась голова, и пришлось сбросить свою бежевую куртку, которую я накинула было на плечи.

– У вас белая кожа, – заметил Язаки, разглядывая мои обнаженные руки.

Наши сумки он уже передал носильщику.

– А отель далеко отсюда? Я очень пить хочу, – выдавила я.

Язаки передал носильщику деньги, и тот направился за пивом. Мексиканское пиво – на этикетке были изображены две буквы «X», одна напротив другой – было теплым, но я выпила свою бутылку почти залпом.

Такси двигалось около двух минут, а затем нам открылся океан. От этого зрелища у меня перехватило дыхание… Цвет воды, залив, небо, пляж, островки, волны, пальмы и горизонт составляли великолепную композицию. Пейзаж, остававшийся за нами, создавал иллюзию медленного движения, тогда как панорама спереди налетала на нас с большой скоростью. Я не могла удержаться, чтобы не прошептать: «Блестяще!» Язаки ничего не сказал, только кивнул, соглашаясь. Мне казалось, что весь ландшафт разложился на маленькие частицы, проникавшие в мое тело, и это было похоже на то, как в тебя первый раз входит пылкий и жаждущий мужчина.

Такси выехало на берег, и мгновение спустя мы увидели череду гостиниц, построенных, судя по всему, не без участия американского капитала. Курортное местечко Канкун располагалось посередине косы, закрывающей лагуну, как в Майами-Бич. Отели выстроились в ряд по обе стороны шоссе. Здесь были представлены все значительные компании – от уровня «Холидей-инн» и «Рамада-инн» до «Хилтона», «Дорал» или «Хайят». Одно из зданий своей архитектурой напоминало ацтекскую пирамиду. «Камино Реал» был, несомненно, самым шикарным из местных отелей.

– Я забронировал двухкомнатный номер, но, если вы возражаете, можно и поменять, – произнес Язаки перед стойкой администратора в холле.