Однажды, гуляя в саду и любуясь пылающими кронами осенних деревьев и золотистыми листьями, что кружат у моих ног, я замечаю на тропе белый квадратик. Тут же поднимаю его и разворачиваю.

Ваши друзья заступятся за вас и вашу сестру. Вы не забыты. Англия помнит своих наследников.

Кладу записку в карман, а вернувшись к себе, сжигаю в пустом камине и растираю пепел кочергой. Вдруг осознаю, что я улыбаюсь. Возможно, скоро я буду ходить в комнатах попросторнее этой. Буду гулять в саду и выходить через калитку. Возможно, следующей весной я услышу счастливую кукушку в парке Брадгейт.

* * *

Мой вынужденный хозяин приходит ко мне в маленькую комнатку. На нем бриджи для верховой езды и ботинки, на плечах теплая накидка, в руке шляпа, и он вовсе не выглядит робким, а, напротив, весь светится. Я сижу на единственном стуле перед открытым окном, а сэр Уильям низко кланяется мне. Я немедленно настораживаюсь, точно олень, почуявший гончих. Что происходит?

– Видите ли, я уезжаю. Еду в Лондон, – говорит Хотри.

Я киваю, сохраняя спокойное и заинтересованное выражение лица, тогда как в голове все идет кругом.

– Прошу вас сидеть в моем доме тихо, пока меня не будет. Если вы воспользуетесь моим отсутствием и попробуете сбежать, немилость королевы падет и на нас с женой. Вы же понимаете, я этого не перенесу.

– Мне некуда идти и не с кем встречаться, и я не стала бы подвергать вас и мою сестру такой опасности, – отвечаю ему. – Не сомневаюсь, что королева накажет Катерину и моих племянников, если я попытаюсь сбежать.

Сэр Уильям снова кланяется.

– Кроме того, я надеюсь вернуться с хорошими новостями для вас и леди Хартфорд, члена королевской семьи.

Я замечаю, что он признает происхождение Катерины и ее замужний титул.

– Неужели?

Он оглядывается – вдруг кто-то стоит у открытой двери. Я закрываю окно и поворачиваюсь к Хотри. Впервые мы с ним точно заговорщики, опасающиеся шпионов.

– Меня вызывают в парламент. Мы будем настаивать на том, чтобы королева объявила наследника. Только парламент может повысить налоги ради нее, и мы можем ставить свои условия. Все сходятся во мнении, что бывает редко, придворные советники не внесли разногласия, и палата лордов нас поддерживает. Мы будем настойчиво требовать объявления преемника, и этим преемником должна стать леди Хартфорд с сыном.

Я могла бы вскочить и захлопать в ладоши, но сижу, как положено принцессе, и наклоняю голову.

– Рада это слышать, – коротко отвечаю я.

– Когда вас отпустят, – он даже не говорит «если», а сразу «когда», – я надеюсь, что вы передадите своей сестре леди Хартфорд, что я был для вас настолько хорошим хозяином, насколько мне позволялось.

– Передам, – обещаю я. – А также скажу, что вы отправились в Лондон, когда вас вызвали, и сделали все возможное, чтобы убедить королеву назвать мою сестру наследницей.

Сэр Уильям кланяется низко, как члену королевской семьи.

– И я буду очень вам признательна, если вы навестите мистера Томаса Киза во Флитской тюрьме и настоите на том, чтобы его отпустили.

– Я подниму этот вопрос вместе с другими членами парламента, – обещает он. – Естественно, никто не должен быть лишен свободы без обвинения.

Он ждет от меня дальнейших распоряжений.

– Поговорить с кем-нибудь при дворе от вашего имени?

Я улыбаюсь ему. Не стану называть друзей или родственников и подвергать их опасности.

– Пусть все свершится в открытую. Говорите обо мне и моей сестре со всеми.

* * *

В отсутствие моего опекуна мне разрешается гулять и сидеть в саду. Я занимаюсь и пишу, читаю Библию и рисую. Даже пробую украсить стены комнаты фресками, вспомнив резьбу, сделанную мальчишками Дадли много лет назад на каминной трубе у Тауэра. Если нас с Катериной отпустят, вернут нам дом, а ее объявят наследницей, то эта долгая мучительная история семейного предательства и потерянной любви закончится, невинные дети выйдут на свободу. Я молюсь о том, чтобы мои маленькие племянники росли в прекрасном доме их отца под присмотром обоих родителей, зная, что они законные наследники престола и обязательно займут свое место. Думаю, Катерина будет хорошей королевой Англии: она не станет захватывать власть, прибегать к услугам шпионов и пытками добиваться своего. Из ее сына тоже получится достойный протестантский король из рода Сеймуров – Тюдоров, как мой бедный кузен Эдуард.

Через неделю леди Хотри получает письмо от мужа и приносит его в мою комнатку. Она стучит в дверь, и я откликаюсь:

– Войдите!

– Мой супруг прислал письмо из Лондона, в котором рассказывает, как идут дела, – сообщает леди Хотри, низко приседая. – Я подумала, вы захотите узнать новости.

– Конечно, – отвечаю я. – Прошу, садитесь.

Она устраивается на табурете у огня, а я сижу на высоком стуле, так что наши головы на одном уровне. Агнес разворачивает письмо и просматривает его.

– Он пишет, что палата общин поддерживает палату лордов в их протесте против действий королевы и что атмосфера накаляется. Обе палаты решительно настроены на то, чтобы леди Катерину объявили наследницей королевы. Тайный совет согласен с парламентом. Королева разругалась с герцогом Норфолком, Робертом Дадли и графом Пемброком.

Я внимательно слушаю. Это главные советники и друзья королевы; граф Пемброк был прежним свекром Катерины. Никогда бы не подумала, что из-за нее он рискнет не согласиться с Елизаветой. Никто из этих троих не получает никакой выгоды от признания Катерины. Елизавета должна понять, что они делают это ради блага страны. Они не пошли бы против королевы без уверенности в успехе.

– Теперь она запретила им приходить в приемный зал, – читает леди Хотри. – Странно, правда? – она поднимает голову и смотрит на меня.

– Да, – кратко отвечаю я.

– Она вызвала тридцать человек из палаты общин и не позволяет спикеру подходить к ней, – продолжает читать Агнес. – Мой муж пишет, что королева накричала на них.

Я поворачиваю голову, чтобы скрыть улыбку. Представляю, как были напуганы провинциальные члены парламента, ведь Елизавета могла арестовать их без предупреждения и задержать без суда. Но они не сдались. Они настаивали на своем праве давать ей совет, заключавшийся в том, что она должна выйти замуж и родить наследника либо объявить его сейчас.

Леди Хотри берет последнюю страницу.

– Он возвращается домой. Говорит, дело окончено. Они победили.

– Королева назвала Катерину? – шепчу я, не веря в происходящее. Это был единственный выход для Елизаветы, если палаты объединились против нее. – Она назвала ее?

Леди Хотри сворачивает письмо и подает мне.

– Посмотрите сами. Она поклялась. Ей выделили денежные средства, и королева пообещала, что они смогут выбрать наследника.