Никого не удивляет, что собака не умеет сочинять стихи или решать квантовые уравнения. Вспомнить, что два часа назад она вот этими вот руками разобрала мамкин матрас, псине так же тяжело, как продекламировать первый закон термодинамики. В это сложно поверить, глядя в виноватые собачьи глаза, из которых едва ли слезы не льются прямо на ошметки матраса. Всем своим видом зверек показывает, что с матрасом его бес попутал, а теперь пришло осознание большой ошибки. Но факт остается фактом – все это не осознание, не чувство вины и не раскаянье. Это сигналы примирения, которыми собака пытается снять мамкин гнев.

За удачные попытки вспомнить прошлое или думать о будущем можно принять собачье поведение при виде свернутой газеты или прогулочного поводка. Вот этой газетой ее, наверное, лупили прошлые безответственные хозяева, это собака якобы помнит и шарахается от свежего номера «Ведомостей». А заметив поводок в папкиной ладошке, она принимается радостно ходить колесом, представляя грядущую прогулку в парке. Но это не воспоминания и не воображение, а ассоциативная собачья память. Та самая полезная штука, благодаря которой псы выучивают команды, распознают отдельные человеческие слова, боятся газеты и радуются поводку.

Вся жизнь собачья – это ассоциации с предметами и явлениями. Плохие, хорошие или нейтральные. При виде той же газеты пес не вспоминает гневное лицо хозяина и проступки, за которые тот его лупил. Просто от плохой ассоциации в кровь выделяется кортизол и запускает стрессовую реакцию. Та же самая схема с поводком. Только вместо кортизола – дофамин, который делает приятненько и побуждает ходить колесом. При виде утюга, например, ничего не выделяется, потому что утюгом пса не били и не кормили с него. Хотя ассоциация про то, что вот из этого шкафа маманя всегда достает утюг, может тоже записаться на песью подкорку, если маманя, собираясь гладить белье, всегда выгоняет псину из комнаты.

Помимо ассоциативного мышления и отсутствия совести с моралью, о собаках стоит знать, что их психике присущ вечный инфантилизм. Даже самые близкие к природе породы вроде басенджи или алабая навсегда останутся щенками по сравнению с двухгодовалым волком. Что уж говорить о сравнении с человеком, которого любой пес всегда будет воспринимать как старшего. Даже привязанность собаки к людям строится по принципу детско-родительских отношений. То есть взрослые члены семьи для пса всегда будут мамкой и папкой. При таком раскладе собаки, конечно же, не пытаются доминировать над человеком, и даже если проявляют агрессию к своим – ее истоки почти всегда в страхе.

Мы писали о том, что у собак не развито абстрактное мышление, и по этой причине им неведомы вина, мстительность и злонамеренность. Но одно человеческое качество им точно присуще – это способность врать.

Правда, механизм собачьего вранья несколько отличается от вранья человечьего.

Животное, конечно, не сочиняет мошеннические схемы, не фантазирует, придумывая фальшивое алиби, и не пытается скрыть следы проделок с помощью лжи. Никакая собака не попытается перевести стрелки на слизня Геннадия из соседнего подъезда, если у нее спрашивают, кто съел папину гитару. Она в любом случае не помнит, кто ее съел, если с момента преступления прошло хоть 2 часа, хоть 3 секунды. Да и неправильным поступком этот инцидент не считает.

Собачье вранье не настолько изобретательно, чтобы подключать абстрактное мышление. Для него достаточно удачно созданной ассоциации. Сломал, скажем, ваш волосатый Олег правую лапу. Пока лапа болела, с раненым Олегом все носились. Несчастный зверь хромает, надо ему помочь на диван взобраться, подать в постель куриных сердечек и перестать уже орать «Ко мне!» – разве не видно, что не до команд сейчас собаке.

Рано или поздно любой смышленый Олег выстраивает в ассоциативный ряд свою хромоту и лояльность окружающих. Механизм абсолютно такой же, как при разучивании команд. Подошел на зов – лови вкуснямбу. Захромал – держи внеочередную порцию любви и ласки. Носить на руках вруна-Олега можно долгие месяцы, пока не случится большое палево. Однажды он захромает на левую лапу вместо правой или на заднюю вместо передней. В этот момент можно закрывать лазарет – собака исцелилась физически, хотя духовно вот не без греха, потому что научилась врать.

По форме мнимая хромота – это, конечно, обман. Но по сути – закрепленное поведение без злого умысла. Пес не хочет выставить хозяина дураком, а хочет, чтобы ему не докучали воспитанием и скармливали сердечки. Ради последнего он готов лежать, сидеть и хромать с одинаковым рвением.

У некоторых хозяев живут собаки Оксаны, склонные обманывать другим способом. Например, удалили псине бородавку с жопки и надели в связи с этим воротник, чтобы она шов не разлизывала. Понятно, что операция пустяковая, но вдруг Оксана ложится в позу умирающего льва, начинается тремор всей Оксаны, и жизнь Оксанина теряет всякий смысл. Что думает хозяин? Осложнения после операции, сепсис, неминуемая смерть. Что на самом деле? Оксана просто drama queen и переволновалась.

Тревожные собаки, склонные драматизировать, в новых ситуациях обычно теряются и не знают, куда слить свое волнение. Поэтому в воротнике или попоне могут немножко картинно поумирать, потрястись и поскулить. Если хозяин принимает это за чистую монету, немедленно переселяет псину с лежака к себе на ручки, кормит с ложечки и целует в бородавчатую жопку, ей ничего не остается, кроме как играть свою драму до конца – хозяин подтвердил ее опасения своей реакцией. Раз уж он взялся ее нянчить, значит, смерть и правда близка. Если не обращать внимания на временную немощь, собака в воротнике вскоре снова станет полноценной: сообразит, как надеть воротник на миску, чтобы поесть-попить, каким боком повернуться, чтобы войти в свою клетку, и какой бок подставить, чтобы почесали.

Некоторые владельцы рассказывают, что уж их-то собака точно обманывает со злым умыслом, потому что она не собака, а все же немножечко человек. Сидят, скажем, все на террасе и едят шашлык. Пес крутится рядом и вот этими своими глазами показывает, что ему бы тоже мяса отсыпать. Но никто, конечно, на провокацию не ведется. Отринув тщетные попытки повлиять на этих скупых двуногих, пес пошел делать свою песью работу – наорал на калитку, дескать, поглядите, ломится кто-то. Все пошли впускать гостей – за калиткой никого не оказалось. Вернулись – глядь, а шашлыков нет, зато есть наглая, обожравшаяся мяса физиономия пса-обманщика.

На самом деле орал на калитку он не с целью всех обмануть, а просто перевозбудился от недосягаемого мяса и сделал это в качестве смещенной активности. Но если получил в награду оставленный без присмотра шашлык, то попробует этот фокус повторить – мотивация-то железная.

Собаки, конечно, благородные существа с большим сердцем и все такое, но руководствуются они исключительно собственной выгодой. Какие бы обстоятельства ни сопутствовали ассоциации «поступок X – профит Y», не стоит искать в этом большее коварство, чем закрепленное поведение.