Исходя из древнейших свидетельств хеттского и других анатолийских языков, эти ученые относят выделение —

— анатолийской общности из индоевропейского праязыка и тем самым начало распада праязыка к периоду не позднее IV тысячелетия до н. э., а возможно и значительно ранее.

Причем это выделение происходило именно в Малой Азии, о чем свидетельствуют топонимические — точнее, гидронимические — данные, а также сами по себе понятия реконструированного общего языка. На основании изучения этой реконструированной лексики можно как бы «увидеть» то, что видели и соответственно называли древние индоевропейцы —

— первое, что можно утверждать с достаточной уверенностью относительно индоевропейской прародины, это то, что она представляла собой область с горным ландшафтом. Об этом свидетельствует прежде всего многочисленность индоевропейских слов, обозначающих высокие горы и возвышенности. <…> Такая картина праиндоевропейского ландшафта естественно исключает те равнинные районы Европы, где отсутствуют значительные горные массивы, то есть северную часть Центральной Евразии и всю Восточную Европу, включая и Северное Причерноморье. <…> На соотнесенность индоевропейской экологической среды с зоной Средиземноморья указывают также палеоботанические термины… Древние названия деревьев, согласующиеся с характеристиками горного ландшафта индоевропейской прародины, локализуют ее в сравнительно более южных областях Средиземноморья в широком смысле, включая Балканы и северную часть Ближнего Востока (Малую Азию, горные области Верхней Месопотамии и смежные ареалы). <…> С такой локализацией согласуется и так называемый «аргумент бука», исключающий из прародины часть Восточной Европы к северо-востоку от Причерноморья до низовьев Волги (где бук отсутствует на всем протяжении послеледникового периода), но совместимый с локализацией ее от Балкан до Ближнего Востока.

Аргументы вплоть до миграционного:

При допущении территории индоевропейской прародины, совпадающей пространственно с областью в пределах Восточной Анатолии, Южного Кавказа и Северной Месопотамии V–IV тыс. до н. э., можно легче объяснить историческое распределение и пути переселения таких основных древних индоевропейских этнических групп, которые первыми выступают в древних письменных памятниках, — хетто-лувийцев, индо-иранцев, греков (крито-микенских греков и Аххиявы хеттских источников). Для определения путей их переселения в исторические места жительства не нужно в таком случае предполагать, что они покрыли огромные расстояния, двигаясь из области своего первоначального расселения. Достаточно допустить лишь небольшие смещения по отношению к этой области. Примечательно, что эти диалекты, которые предполагают минимальное смещение относительно данного ареала, являются древнейшими документально фиксированными индоевропейскими языками.

Но что же дальше? Как этот локальный диалект стал основой для множества языков, на которых сегодня говорит едва ли не полпланеты?

Согласно нынешним воззрениям, распад индоевропейского языка был —

— многоактным процессом, растянувшимся на тысячелетия. На первом этапе обособились и стали развиваться как самобытные этноязыковые образования анатолийцы, затем индоарии, иранцы, армяне, греки, фракийцы и тохары.

И, по мнению академика Иванова, первой действительно отделилась анатолийская диалектная группа. Она сдвинулась на запад на относительно небольшое расстояние. Освоившись на новом месте, люди — носители этого диалекта позднее возникают в истории в качестве хеттов.

Затем от общеиндоевропейской языковой системы отделилась греко-армяно-арийская диалектная общность, которая в дальнейшем распалась на греческий, армянский и индо-иранский диалекты. Уже из этой общности выделился арийский диалект. «Греко-армяне» некоторое время оставались на месте, но затем носители греческих диалектов стали смещаться в сторону Эгейского моря. По-видимому, вместе с ними смещались и носители фригийских и балканских диалектов.

К сожалению, процесс миграции индо-иранской или арийской диалектной группы не очень ясен. Во всяком случае, она появляется в Центральной Азии. А уж оттуда —

— по-видимому, в виде повторных миграционных волн, направленных с востока на запад Евразии, где в дальнейшем эти племена оседали и заселяли определенную общую территорию, —

— и возникли индоевропейские «европейские» языки. В том числе и славянские.

Но как и почему возникали эти миграционные волны, не совсем понятно.

Конечно, точного ответа на этот вопрос — без все той же пресловутой машины времени — мы никогда не получим. Впрочем, тут нам на помощь приходят другие науки — климатология, геология, археология.

Заметим в скобках, что согласно данным палинологии — науки, изучающей сохранившиеся в почвах, в частности в ее культурных слоях, пыльцу и споры растений, в ходе голоцена, то есть нынешней геологической эпохи, начавшейся около 10–11 тысяч лет назад и в которой мы ныне живем, — сменилось несколько глобальных фаз потепления и похолодания. И волн миграций древнего населения, в частности, «нашего», распространяющихся в разные стороны, было еще немало. И они необъяснимы, если не принимать во внимание климатические и — шире — природные явления.

И вот если это обстоятельство учесть, то причина индоевропейской миграции становится примерно понятной. Видимо, дело было так.

Пока в Евразии стоял ледник, среднерусская и причерноморская тундростепь была, при всем изобилии мамонтов и шерстистых носорогов, зоной экстремального климата и рискованного пропитания. Зато когда 11–12 тысяч лет назад пришло тепло, и ледник отступил, а затем примерно 7 тысяч лет назад начался наиболее теплый и влажный период в голоцене, когда —

— средняя температура июля на широте 50° была на 1 °C выше современной, на широте 60° — на 2 °C выше и к северу от широты 65° — на 3–4 °C выше —

— то тут, в центре Евразии, условия жизни стали весьма благоприятными.

Более теплый, чем ныне, —

— зимние температуры были выше на 2 °C почти по всей Европе —

— климат позволил лесам далеко продвинуться к северу. Мамонты, правда, к тому времени вымерли. Но при этом в степях стало тепло и влажно, и на сладкую травку поднялись табуны животных с юга.

Как это выглядело, можно себе представить по рассказам о миллионных стадах бизонов в Северной Америке. Индейцев не слишком много, и они очень заняты истреблением друг друга. Зверя же убивают практически только ради пропитания (иногда ради молодецкой удали). И численность оного зверя регулируют лишь количество съедобной травы да мишки-гризли. Которые, по чести говоря, тоже предпочитают добычу помельче.

В общем, тут и открылся для наших предков рай на земле. Где они — это уже археология утверждает — и занялись прежде всего скотоводством. Тем более, что именно здесь, как предполагается, наши предки впервые в истории приручили лошадь. Во времена среднестоговской культуры.

Вот к этим людям, к этим культурам и пришли индоевропейцы.