Но она лишь усмехнулась в ответ.

– Я помолвлена, но не мертва, Гиб, и мне нравятся красивые мужчины. Ты вон тоже мне нравишься.

Произнеся эти слова, Хлоя густо покраснела, словно сама не ожидала от себя подобной откровенности.

Что ж, Гиб тоже не ожидал! И ему тоже кровь бросилась в лицо. Он уже и забыл, когда в последний раз краснел из-за женщины.

– Как начальник, конечно, – промямлила Хлоя, отведя взгляд и покачав головой.

Ее столь явное замешательство помогло Гибу справиться с собственным смущением. Он ухмыльнулся и подмигнул.

– Ты тоже мне нравишься, как подчиненная, – протянул он.

Сьерра расхохоталась.

Румянец Хлои стал еще гуще.

– Выйди, пожалуйста, – сказала она ему, взмахнув рукой. – Мне нужно позвонить.

– Ты же разговаривала со Сьеррой, – напомнил ей Гиб.

– О работе.

– О парнях.

Хлоя окинула его холодным взглядом и плотно поджала губы. Затем уставилась прямо перед собой, барабаня пальцами по столу. На него она больше не смотрела. Казалось, наглухо застегнутый ворот не дает ей свободно вздохнуть.

Гиб склонился к ней и дотронулся пальцем до ее воротника.

– Расстегни верхнюю пуговицу, Хлоя, – мягко сказал он.

Она вскинула голову и вопросительно взглянула на него.

Гиб пожал плечами.

– Там нет ничего такого, чего бы я не видел.

* * *

Несмотря на подшучивание и намеки Гиба, Хлоя была довольна своей первой неделей. Она освоилась в большом городе, научилась пользоваться метро, автобусами и такси, если и не как местная уроженка, то с достаточной легкостью. И в студии у нее не возникало особых проблем.

Ее работа оказалась намного интереснее, чем ожидала Хлоя. Она рассчитывала быть девочкой на побегушках, но Гиб даже разрешал ей иногда делать отдельные снимки перед началом съемок, чтобы проверить освещение и рисунок теней. Когда она отваживалась задавать ему вопросы, он с готовностью отвечал.

А когда Гиб понял, что ей действительно интересно, он начал объяснять ей, что он ищет, какого эффекта добивается, словно чувствуя необходимость чему-то ее научить.

А Хлоя очень хотела учиться.

Однажды, повторив ей в третий раз какое-то незначительное пояснение, Гиб усмехнулся и сказал:

– Если тебе надоело, скажи прямо, чтобы я заткнулся.

И Хлоя, готовая случать его часами, ответила:

– Ты мне не надоел.

Она едва не сказала ему, что его уроки доставляют ей огромное удовольствие. К счастью, у нее хватило ума промолчать.

Гиб так часто изводил Хлою насмешками по поводу ее маленького стриптиза, что она устала огрызаться в ответ. Но если речь шла о фотосъемке, она ловила каждое его слово. Ей всегда нравилось снимать людей, а, наблюдая за Гибом, она получила возможность учиться у мастера своего дела. Хотя вряд ли ее фотографии будут хоть чем-то похожи на его шикарные, стильные снимки.

Несмотря на очевидную искусственность обстановки, в которой работал Гиб, он чувствовал себя в ней, как рыба в воде, и умел в полной мере раскрыть красоту своих моделей.

Но когда Хлоя что-то сказала по этому поводу, он пожал плечами и заметил:

– Все люди одинаковы.

И чем дольше она работала с ним, тем сильнее убеждалась в его правоте.

Господи, он даже ее заставил раздеться и позировать… хотя она совершенно не собиралась этого делать!

Хлоя старалась не думать о том дне. У нее и других забот хватало.

Неожиданно для себя она забрала домой папки со старыми вырезками из журналов и фотографиями Гибсона и рассматривала их вечерами, пытаясь чему-нибудь по ним научиться и понять его секреты.

Он обладал неимоверной способностью сосредоточиться на самом главном. Большинство его снимков были совершенны; все лишнее безжалостно отсекалось. Он изображал мир более простым и упорядоченным.

Однако не все его фотографии были такими. Со временем Хлоя поняла, что эта резкость и отточенность появились не сразу. Более ранние снимки были более детальными, более личными.

– Больше грязи, – коротко сказал Гиб в ответ на ее замечание.

Хлоя в душе не согласилась с его утверждением, но разве его успех не является решающим аргументом? У Гибсона Уокера нет неудачных снимков. Все они очень просты. Они притягивают ваш взгляд, сами указывают, на что надо смотреть и что думать.

Все равно, что пойти в музей и увидеть в каждом зале лишь одну картину.

Это Хлоя могла сказать с уверенностью, поскольку все свое свободное время посвящала Музею современного искусства. Она знала, что в городе есть множество музеев, но начала именно с него, потому что выставленные в нем произведения наиболее далеки от тех, которые можно встретить в Коллервиле.

Однако, вернувшись с работы в пятницу вечером, Хлоя присела на крыльце с недавно купленным путеводителем и принялась составлять план на выходные, намереваясь посмотреть как можно больше.

Райс подошел к ней с авоськой в руке и присел рядышком. Он даже предложил составить ей компанию.

– Правда?

Райс усмехнулся.

– Конечно. Мне интересно будет взглянуть на город твоими глазами. Куда ты хочешь пойти?

– Как насчет Эллис-Айленда?

– Звучит заманчиво. В воскресенье?

Хлоя кивнула.

– А в субботу с утра я собираюсь в Метрополитен, а после обеда во Фрик.

– Лучше уж постепенно, – посоветовал Райс, – а не то переборщишь.

В конце концов, Хлоя пришла к такому же выводу и в субботу утром занялась стиркой. А пока машина в прачечной самообслуживания крутила белье, Хлоя перелистывала журналы в поисках работ Гибсона. Ее удивило, как их много, и насколько они узнаваемы.

Днем она сходила в Метрополитен и убедилась, что Райс был абсолютно прав. Оказывается, от музея тоже можно устать. Пока она решила ограничиться Египтом, Древней Грецией и Римом. В конце концов, жизнь в большом городе тем и хороша, что всегда можно вернуться туда, куда захочешь. Вовсе не обязательно обходить весь музей за один день.

Повысив свой культурный уровень, Хлоя прогулялась по парку и зашла поужинать в маленький тайский ресторанчик, расположенный в нескольких кварталах от ее дома. Гибсон однажды упоминал, что любит тайскую кухню, а Хлоя не имела о ней ни малейшего представления. В Коллервиле экзотические рестораны почему-то не приживались.

После ужина Хлоя очень об этом пожалела. Теперь и она знала, что любит тайскую еду.