В начале XX века интеллектуалы вспомнили данный термин, погребенный в веках. Так стали называть состояние меланхолии, впадая в которое человек не видит смысла в своих занятиях. Все, что раньше интересовало, забавляло и радовало, теперь представляется тусклым и бессмысленным. Нет желаний, кроме одного — ничего не делать/не желать. Кругом тоска, скука, ментальная усталость, уныние, скорбь, тягомотина. Раньше под акедией понимали состояние духа, когда человек лишается благодати; она являлась смертным грехом.

Термин появился с подачи монахов-еремитов, которые много времени проводили в одиночестве, в кельях, изредка собираясь для совместной молитвы. Акедия была самым тяжким испытанием, которое встречало вставшего на путь духовной жизни. Это столкновение с собой подлинным, а не с внешним искушением. Благодаря многовековому опыту рефлексии монахи разбирались в данном вопросе лучше, чем современные психоаналитики.

Акедию вызывают одиночество и сомнения в правильности избранного пути. В данном случае ситуация усугубляется тем, что есть биохимическая зависимость. Это состояние, в котором гаснет любое желание.

Когда общество перестало быть религиозным, акедия превратилась в болезнь интеллектуалов, а потому она опасна почти для всех. Мы уже не объясняем это состояние бесовскими наваждениями, но оно знакомо нам лучше, чем предыдущим поколениям. «Это не грех и не болезнь ипохондрии, а состояние ума, посланное нам судьбой» (О. Хаксли). Точнее, созданная нами и для нас зависимость от суррогатов и подделок122].

Кое-как мы научились справляться с собственным одиночеством. Даже не справились, а смирились. Потому что одиночество — это когда некому сказать, что ты один.

По свидетельству монахов и ученых, лучшее лекарство при акедии — труд. Важно не дать уму блуждать где попало, заставлять его сосредотачиваться и сохранять динамическую рефлексию. Нам не важно, что такое акедия — полуденный бес, пониженный уровень дофамина/серотонина, ментальное перенапряжение, временная утрата смысла жизни или душевная болезнь, которую стоит лечить аллопатией.

Важно зафиксировать, что это состояние, которое мы сами, идя по линии наименьшего сопротивления, для себя выбрали. В силу разных причин! Данный выбор можно и нужно изменить. Это трудно, но реально. С помощью радикального изменения себя, образа жизни и хода мыслей. Ключ к победе над акедией — следование своим глубоким интересам, которые мало зависят от внешних поощрений.

Фиксация внимания и признание, что есть проблема, которую необходимо перевести в задачу, — само по себе мощный рывок. Это момент, когда приходит понимание: «Все! Мне плохо! Хватит с меня моего образа жизни! Особенностей моего характера! Хватит с меня самого себя!» Со временем акедия превратилась в грех уныния, затем стала ассоциироваться с ленью. Ее преодоление идет через создание смысла, иначе — «игру в прятки с самим собой».

Пункты 11–13. Все гораздо сложнее, чем можно себе представить. Но что-то делается. Человек куда-то ходит. Получает консультации. Активно использует так называемые духовные практики, читает профильную литературу; практикует вегетарианство, йогу и оздоровительную гимнастику; ходит в храм, принимает таблетки, ему ставят капельницы. Обычный сценарий: «И дела не делаешь, и от дела не бегаешь». Всяческая суета и томление духа, потому что ничего не помогает, лишь что-то нерегулярно и временно облегчает груз забот.

Типичная картина невроза не как клиники, а как стиля жизни. О нем хорошо написал А. М. Свядощ: «Незнание, возведенное в ранг диагноза». Именно так, и не иначе. Масса телодвижений, поисков, лихорадочных действий — и ничего. Существует много вариантов проявления невроза. Вот некоторые из них:

1. Потребность в привязанности и одобрении: всем угождать и нравиться, получать одобрение.

2. Потребность в партнере, который возьмет на себя руководство жизнью.

3. Потребность ограничить свою жизнь тесными рамками: быть нетребовательным и довольствоваться малым, ограничить стремления и желания, оставаться на вторых ролях, признать свою скромность высшей добродетелью, страх иметь желания.

4. Стремление к власти и господству над другими; компульсивная преданность делу, долгу и чувству ответственности; неуважение чужого мнения, людей, их достоинства, чувств и желаний; преклонение перед силой любого характера и презрение к собственной и чужой слабости.

5. Потребность в эксплуатации других и стремление любым путем добиваться для себя преимуществ.

6. Потребность общественного признания или престижа.

7. Потребность восхищаться собой, доходящая до нарциссизма. Хвастовство, ложь, обман — чтобы выглядеть в глазах других гораздо более значимым, нежели это есть на самом деле…

8. Честолюбие в смысле личных достижений, потребность превосходить других с помощью деятельности; зависимость самооценки от того, насколько удается быть самым-самым.

9. Потребность в независимости, по максимуму ни в ком не нуждаться, сопротивляться любому влиянию, ощущать себя ничем не связанным/не обязанным.

10. Потребность в достижении совершенства и неуязвимости, самообвинения в связи с возможными недостатками.

11. Навязчивость, отсутствие избирательности, стремление получать уважение и поддержку от всех.

Невротические наклонности лишены свободы, спонтанности и смысла. Такая «исходная позиция». Теперь понятно, почему я не раз и не два рекомендовал регулярно сверять свое состояние, фиксировать его согласно этой схеме?

Оптимальный выход из пункта 11 в пункты 3, 4 или 5. С пунктом 3 более-менее разобрались, а что с пунктами 4 и 5? Все довольно просто. Пункт 4 дает шанс осознать, что неприятности — лишь опыт, из которого нужно сделать соответствующие выводы и завершить гештальт. А пункт 5 помогает получить от факта осознавания эйфорию, тихую или не очень радость, облегчение, ощущение освобождения от груза неприятностей, инсайт.

Пункты 12–13. Тут все очень сложно. Это кризис, из которого есть несколько радикальных — иначе никак — выходов, но все они кажутся плохими, рискованными, опасными. Хотя надо, чтобы все происходящее с нами записывалось исключительно в «плюс». Тогда это будет обучение: новые шансы даются под видом неприятностей.

Так проходит выздоровление после любой болезни. А в понятии «кризис» есть и сама болезнь, которая всегда содержит обострение. Бегство от него и промежуточные решения, которые оттягивают принятие решения, ухудшают и без того сложную жизнь. В затянувшемся кризисе присутствуют две ситуации:

• человеку становится все хуже, несмотря на какие-то действия (чтение, поп-психология, эзотерика, аффирмации и т. п.), потому что они не позволяют наступить перелому и продлевают кризис;

• нехорошесть, хреновость держится на одном уровне. Ухудшение не происходит, улучшение тоже. Ничто не помогает, и образуется мучительный тупик, «вешалка», непреодолимая преграда.

Кризис нельзя обмануть. Поза страуса не дает результата, как и «сглаживание углов». Они лишь растягивают переживания и дают отсрочку нашим решениям. Закономерный итог — кризис становится хроническим, почва уходит из-под ног, внутри нас вибрирует состояние «подвеса». Единственный путь в данном случае — осознанное прохождение через кризис. Это очень страшно123]. Обидно. Больно, трудно и унизительно. Но годами жить в кризисе — тоже не сахар. Следует иметь в виду, что сам по себе кризис — вещь кратковременная. Долгосрочны переживания и вхождение в него. Приход в кризис — катарсис, из которого выходят обновленными или сломленными. Тут все зависит от нас. Когда делаешь шаг с обрыва, жизнь моментально принимает четкую направленность. Может, поэтому популярны резкие выходы из зоны комфорта?