— Вито мертв. Ничто не вернет его, как бы мы оба этого ни хотели. Но мы живы и молоды, и, когда поженимся, я хочу, чтобы ты забыла всех других мужчин и была верна только мне. И запомни, Кэролайн, я не убежденный холостяк. Признаю, что хочу тебя. Я пытался справиться со своими чувствами, но они с каждым разом становятся все сильнее. Ты меня поражаешь. Очевидно, что у тебя есть опыт, но стоит мне приблизиться к тебе, как ты бросаешься бежать. Может, ты играешь со мной в такую игру? Ты то холодная и умудренная опытом, то невинная и испуганная… Мне нужна жена, Кэролайн, — жена в полном смысле этого слова. Ты понимаешь?

Она слишком хорошо его понимала, и по ее телу пробежала дрожь. Доменико ни слова не сказал о любви. Он вожделел ее тела, но в то же время презирал себя за слабость. Кэролайн храбро посмотрела на него и голосом, в котором звучали слезы, спросила:

— Но ты ведь не можешь ожидать, что я стану твоей женой, когда я тебя так мало знаю? Я согласилась выйти за тебя замуж ради ребенка, но не мог бы ты дать мне немного времени, прежде… — Краска бросилась ей в лицо, и она не нашла слов, чтобы закончить.

— Прежде чем ты станешь моей? — тихо закончил за нее Доменико.

Его объятия стали еще крепче, когда он заметил блестевшие в ее глазах слезы. Потом Доменико отпустил ее и отошел к окну. Какое-то время он молча глядел в сад, о чем-то раздумывая. Кэролайн терпеливо ждала. Когда же она сделала легкое движение, потревожившее его раздумья, Доменико повернулся к ней:

— Я буду с тобой честен, Кэролайн. Обман глубоко противен мне, и я должен сказать, что чувствую. Я не могу гарантировать, что не попытаюсь заняться с тобой любовью, потому что даже сейчас твоя холодность вызывает у меня искушение схватить тебя на руки и заставить забыть, что ты знала другого мужчину. А я мог бы заставить тебя забыть, — нежно повторил он, лаская ее взглядом. Могу только обещать, что дам тебе время узнать меня получше, прежде чем приступлю к своим супружеским обязанностям. Это тебя удовлетворит? Ты выйдешь за меня на таких условиях, помня о том, что твоим мужем станет не холодный британец, а нормальный итальянец с горячей кровью?

Доменико заметил смущение Кэролайн, которое она тщетно пыталась скрыть. Кэролайн не могла столь откровенно говорить на такую личную тему. Для него любить было так же естественно, как и дышать, но Кэролайн была воспитана по-другому — с предрассудками и моральными устоями, свойственными ее народу, а потому не знала, что ему ответить. Ей хотелось крикнуть: «Нет, я не выйду за тебя замуж!» Но она согласилась сделать это ради малыша. А теперь вообще не могла рассуждать здраво, поскольку в ее ушах все еще звучали первые слова Доменико: «Обман глубоко противен мне!» Как он поступит, когда узнает, а это когда-нибудь обязательно случится, что она так ужасно его обманула? Разведется с ней? Нет, он же сказал, что о разводе не может быть и речи. Что же тогда? Какой еще может быть выход?

Внезапно, словно блеснувший в конце туннеля свет, Кэролайн вспомнила, что брак можно будет аннулировать. Ну конечно же! Почему она не подумала об этом раньше? Почувствовав облегчение, Кэролайн вернулась мыслями к их теперешнему разговору и сообразила, что Доменико ждет ответа. Интересно, что бы он сказал, если бы сумел прочесть ее мысли? Он ожидает, что она согласится выйти за него и со временем стать его женой в полном смысле этого слова, в то время как она размышляла о том, что брак можно будет аннулировать.

Кэролайн не имела понятия, как это можно будет сделать, учитывая чувства Доменико к ней, но твердо решила, что так и поступит. Когда Доринда вернется за ребенком, они все вместе уедут и забудут о существовании семьи Викари.

Эти мысли ее немного успокоили, она повернулась к Доменико и ответила:

— Очень хорошо. Если ты согласен дать мне время, я стану твоей женой.

Когда огромный серебристый самолет взмыл в воздух, на душе у Кэролайн стало веселее. До этой минуты ей казалось, что тяжелое широкое золотое кольцо на пальце ее левой руки давит ей на сердце. Кольцо как бы сделало Кэролайн собственностью Доменико, его пленницей.

Она с интересом рассматривала в иллюминатор зеленые заплатки земли и игрушечные поезда, мчащиеся по серебристым нитям дорог, пока все это не скрылось за облаками. Тогда Кэролайн принялась изучать внутреннюю обстановку самолета и сидящего рядом с ней человека.

Полет так захватил ее, что Кэролайн одарила Доменико сияющей улыбкой и заговорила с ним без тени враждебности:

— Как здорово! Мне хочется ущипнуть себя, чтобы поверить, что это не сон.

— Ты впервые летишь за границу?

— За границу? Да я впервые оказалась дальше чем в пятидесяти милях от дома. Просто не могу поверить, что это происходит со мной!

Удивившись этому откровению, Доменико уже не в первый раз подумал, что он многого не знает о Кэролайн и только постоянно изумляется новым сведениям о ней, пытаясь свести их воедино, чтобы составить полную картину.

— А ты часто летал на самолете, Доменико?

Он объяснил, что человек, принадлежащий к международной корпорации, и не может путешествовать иначе. Кэролайн на мгновение смутилась:

— Наверное, ты считаешь меня ужасно глупой. Боюсь, я окажусь очень скучной спутницей, потому что буду все время всем восхищаться.

— Не стоит извиняться за наивность и свежесть восприятия, Кэролайн. Это я уже ко всему привык, а ты поможешь мне многое увидеть другими глазами. — Доменико взглянул на безмятежно спящего Вито и обратился к Кэролайн: — Думаю, будет лучше последовать примеру этого молодого человека и немного поспать, прежде чем мы долетим до Парижа. Утром у тебя было много хлопот, а я не хочу, чтобы ты заснула сегодня вечером, когда буду знакомить тебя с городом. У нас впереди целая культурная программа, прежде чем мы отправимся завтра в Рим, одно обновление гардероба чего стоит. Откинься на спинку кресла и закрой глаза. Я разбужу тебя до того, как мы приземлимся.

Кэролайн покорно, что было довольно странно для нее, выполнила просьбу Доменико, наслаждаясь необычно приятным ощущением от того, что кто-то за нее принимает решения. Однако сон не шел, и мысли Кэролайн неизбежно вернулись к началу этого судьбоносного дня.

Утром она встала с ощущением надвигающейся опасности, и, когда вспомнила, что сегодня день ее свадьбы, ей пришлось подавить начавшуюся было панику. Я не смогу, в ужасе думала Кэролайн. Надо позвонить ему и все отменить. Ее рука уже дрожала над диском телефона, когда приехали Джим и Элин, согласившиеся быть свидетелями, чтобы помочь ей с приготовлениями. Собственно, помогать должна была одна Элин. Джим просто подвез ее по пути в отель к Доменико, где они должны были встретиться перед началом церемонии. Друзей Кэролайн этот красивый итальянец очаровал буквально с первого взгляда.

— Приеду за вами примерно через полчаса, чтобы отвезти в церковь, — предупредил Джим.

После этого у Кэролайн уже не было возможности позвонить Доменико. Элин она не могла ни в чем признаться, потому что та считала Кэролайн самой счастливой девушкой на свете. Поскольку в последние месяцы у подруг не было возможности пообщаться, Элин решила, что Кэролайн и Доменико знакомы уже давно, и даже упрекнула Кэролайн, что та не поделилась с ней известием о предстоящей свадьбе.