– Только не подумай, что так будет каждый день, – предупреждает папа. – Сегодняшний маленький праздник – в честь твоей первой ночёвки в кибитке. Ну и заодно я хотел продемонстрировать Шарлотте, как умею печь блинчики. Кажется, мне удалось произвести на неё впечатление.

Я невольно улыбаюсь.

– А как же иначе! Ты – блинный король Глазго, – заверяю я папу, – а теперь и Китнора.

– А ещё я потрясающе жарю яичницу с картошкой и мясом. О моём мастерстве ходят легенды, – продолжает папа. – Шарлотта сказала, завтра я могу попробовать самостоятельно приготовить завтрак для постояльцев. Скай и Саммер отряжены мне в помощь – на первых порах, конечно, пока я не набью руку.

– Не волнуйся. Ты справишься на все сто. Главное – сохраняй спокойствие, а если что не так, предлагай лишнюю порцию блинчиков. Постояльцы за тобой толпами ходить будут.

– Надеюсь. Есть ведь и такие, от которых блинчиками не отделаешься.

Папа задумчиво отхлёбывает из кружки горячий шоколад. Интересно, поверил ли он во вчерашний спектакль Ханни, изобразившей из себя «маленькую мисс Невинность»?

– Как-то всё смешалось, да? – говорит он. – И завтрак для постояльцев – не самая большая проблема. После приезда у нас с тобой не было возможности нормально поговорить… Хочу удостовериться, что ты в порядке.

– В полном порядке, – заверяю я. – Правда, ощущение такое, будто меня бросили на середину реки, чтобы я быстрее научилась плавать. Да нет, Скай, Саммер и Коко очень милы со мной и Шарлотта – просто прелесть, но…

– Что «но»? Я вздыхаю.

– Кажется, Ханни от нас не в восторге, – сдержанно говорю я. – Она такая… колючая.

Папа кивает.

– Есть немного. Вчера мне показалось, что между вами не всё гладко, но я решил не огорчать Шарлотту и не стал приставать с расспросами. С Ханни нужно действовать поосторожнее.

Я вновь тяжко вздыхаю. Действовать поосторожнее, вот именно. Находиться бок о бок с Ханни Танберри – всё равно что идти по минному полю: в любую секунду жди взрыва.

– Бедной девочке стоит посочувствовать, – продолжает папа. – Шарлотта понимает, что у Ханни сейчас трудный период, и нарочно закрывает глаза на все её выходки – считает, пока так лучше. Видимо, надеется, что Ханни одержит над собой победу, оставит прошлое позади. Может, так оно и будет… – Сдвинув брови, папа смотрит вдаль. – Для меня не секрет, что Ханни, вероятно, постарается осложнить нам жизнь, – мягко произносит он. – Будь осмотрительна и помни, что в душе она не такая чёрствая и бесчувственная, как кажется. Договорились?

– Договорились.

– Скоро всё наладится, Черри, – улыбается папа. – Это такая грандиозная перемена и для нас с тобой, и для Шарлотты с девочками. Я не говорю, что будет легко, но успех зависит от нас, и мы его добьёмся. Я и не думал, что обрету второй шанс на счастье – такое, которое испытал с твоей мамой, – но всегда мечтал дать тебе настоящую семью и сейчас, пожалуй, близок к этому. Я хочу, чтобы ты была здесь так же счастлива, как и я. Уверен, это начало чего-то прекрасного. Мы с Шарлоттой… давние друзья и хорошо друг друга знаем. Встретиться снова после стольких лет, полюбить – я на это не смел даже надеяться. У нас много совместных планов, общих интересов, мы можем заниматься общим делом – не только гостиницей, но и шоколадным бизнесом.

Я как следует изучил вопрос и не сомневаюсь, что прибыль нам обеспечена. Шарлотта разработает веб-сайт, продумает фирменный дизайн, ну а я подобью цифры. Представим наш бизнес-план в банк и попытаемся получить кредит. Увлекательно, да?

Папа прямо весь светится надеждой. Я кидаюсь ему на шею и обнимаю так крепко, что ощущаю запах блинчиков и кленового сиропа на его губах и слабый аромат цитрусового геля для душа. Папу я люблю сильнее всех на свете. Я желаю ему счастья, потому что он в полной мере заслуживает успеха после долгих лет упорных стараний и честного труда на фабрике Макбина, после того как год за годом питался фасолью с хлебом и бракованными батончиками, вместе со мной смотрел телевизор, а жизнь обходила его стороной. Теперь, однако, это в прошлом.

– Пора воплотить мечту, – говорит папа. – Объединить две семьи в одну – нелёгкая задача, но выполнимая, а результат того стоит. Мы с Шарлоттой так стремимся запустить наш проект…

– Знаю, – говорю я и расплываюсь в улыбке.

Я тоже хочу быть частью этой семьи. Шарлотта и её дочки, Танглвуд-хаус – всё это просто невероятно. Реальность в тысячу раз превзошла самые смелые фантазии. Конечно, Ханни Танберри выбивается из этой красивой истории, но в ярких лучах июльского солнца я начинаю думать, что слишком сильно переживаю по пустякам. Она увидела меня вместе с Шэем, он сказал ей, что я с ним заигрывала, она взбеленилась. Ничего удивительного.

Очевидно, Шэй – большой любитель пофлиртовать и готов клеиться к любой представительнице слабого пола в возрасте от пяти до пятидесяти. Уже одно это – достаточный повод для Ханни разозлиться, только Шэй Флетчер меня совершенно не интересует. Он явно из тех парней, кому нужна целая свита восхищённых поклонниц. Нет уж, я в его личный фан-клуб не вхожу и входить не собираюсь.

Ханни сама всё увидит и со временем поймёт, что я ей не соперница и что папа – добрый и заботливый человек, прекрасный отчим. Когда-нибудь мы с ней вместе пазлы сядем собирать… может быть.

День проходит за днём, я постепенно привыкаю к кибитке и Танглвуд-хаусу. Просыпаюсь я рано, как только лучи солнца начинают пробиваться через красно-белые клетчатые занавески, а проснувшись, читаю, рисую или мечтаю.

К девяти утра, умытая и одетая, прихожу в дом, мастерю себе завтрак из тостов с джемом и сажусь за стол вместе с близнецами и Коко. Папа и Шарлотта в это время хлопочут у плиты – жарят бекон и готовят яйца-пашот для гостей. На кухне царит суета, кому-то из сестёр обязательно достаётся роль официантки, и тогда она подаёт сандвичи с яйцом или селёдку на гриле счастливчикам, которые завтракают в просторном обеденном зале с зимним садом.

Ханни никогда не спускается к завтраку, что вполне меня устраивает. Первые два-три дня я просто гуляла по Танглвуду в компании Скай, Саммер и Коко. По утрам мы помогаем Шарлотте заправлять кровати и убирать в гостевых комнатах, и это весело, потому что мы трудимся вместе, пританцовываем под музыку и гоняемся друг за другом с метёлками для смахивания пыли.

Потом мы бездельничаем в саду – загораем, читаем, ведём разговоры. Ханни, опять же, к нам не присоединяется. Иногда она уходит к друзьям в деревню, но по большей части сидит у себя в комнате. Подняв глаза на комнату с башенкой, я часто вижу, что небольшое арочное окно распахнуто, Ханни сидит на подоконнике, на коленях у неё альбом, длинные волосы слегка развеваются на ветерке. Порой она заплетает их в роскошную толстую косу, словно Рапунцель из большой книги сказок, которую миссис Макки подарила мне на Рождество.

Прибираясь на чердаке, чтобы освободить место для папиных вещей, Шарлотта находит гамак. Мы подвешиваем его в тенёчке между деревьями и по очереди качаемся, опустив руку в густую траву. Коко показывает мне уток – трёх элегантных красоток породы индийский бегун, чёрных как сажа и высоких, словно растянутых в длину. Мы кормим птиц кукурузной кашей и смотрим, как они плещутся в маленьком прудике, специально устроенном в их загоне.