Любопытно, но я наткнулась на результаты исследований, утверждающих, что наша взрослая жизнь абсолютно не зависит от того, было ли детство счастливым или несчастным. Психиатр и ученый доктор Джордж Вейлант на протяжении тридцати лет возглавляет исследования Гарвардского университета в области развития взрослого человека. Эти масштабные исследования изучают проблему старения и причины, из-за которых люди добиваются успеха в жизни или становятся неудачниками. В своей книге Aging Well («Правильное старение»), посвященной этим исследованиям, он говорит: «Со временем несчастливое детство теряет свою значимость. Сравнивая… жизнь мужчин, у которых было суровое детство, с жизнью тех, у кого оно было безоблачным… мы пришли к выводу, что оно имеет большое влияние на групповую адаптацию. Для тех, кто только вступил в средний возраст, детство все еще имеет большое значение, но в старости значение благополучного детства оказывается статистически незначительным. Мужчины, у которых было благополучное детство или богатый отец, как правило, лучше защищены от страданий в будущем, но суровое детство, например, проведенное в нужде, не приговаривает к нищете – как выпускников Гарварда, так и выходцев из бедных кварталов».

Одно ученым известно наверняка: мозг новорожденного ребенка содержит около двух тысяч пятисот синапсов, или областей контакта между нейронами, получающими и посылающими сигналы. Их количество продолжает увеличиваться на первых годах жизни ребенка, и до недавнего времени считалось, что прирост числа синапсов происходит только однажды – в детстве. Неправда! В наши дни исследователи мозга знают, что незадолго до подросткового периода происходит еще один всплеск, продолжающийся почти до тридцати лет.

«Навыки, приобретаемые в раннем детстве и позже, до десяти лет, оттачиваются в подростковом возрасте, и, если они идут вразрез с вашими желаниями или против них, снижается побудительная активность жесткого диска вашего мозга», – утверждает писатель и журналист Джудит Ньюман1. Иными словами, если речь идет о нейронах мозга, мы должны задействовать их смолоду, иначе мы их потеряем!

Взгляд на развитие нервной системы под таким углом, возможно, способен объяснить, почему обучение является ключевой составляющей I акта. Обучение в раннем возрасте особенно важно, поскольку оно определяет когнитивную функцию в преклонном возрасте.

Было проведено множество серьезных исследований, которые показывают, что учеба на протяжении всей жизни служит ключом к счастью и здоровью в старости. Было даже доказано, что каждый год, потраченный на обучение, вроде бы продлевает жизнь более чем на один год! В своей книге A Long Bright Future («Долгое яркое будущее») доктор Лора Карстенсен, руководитель и основатель Стэндфордского центра изучения продолжительности жизни, говорит: «Несмотря на влияние уровня дохода и занимаемого положения, думаю, в критической ситуации большая часть социологов вложит деньги в образование, считая его самым важным фактором, гарантирующим долгую жизнь»2. Далее доктор Карстенсен объясняет, что образованные люди занимают лучшие рабочие места, зарабатывают больше, живут в более безопасных местах, ведут здоровый образ жизни, испытывают меньше стрессов и лучше следят за своим здоровьем. Возможно, вам уже слишком поздно думать об образовании в смысле развития, но другие исследования показывают, что обучение в любом возрасте оказывает влияние на синапсы мозга и положительно влияет на здоровье. Можно попытаться не прекращать учебы и убедить молодых людей – может быть, внуков – в необходимости хорошего образования. Не думаете ли вы, что, если бы у вас была возможность вернуться назад, вы учились бы больше? Многие продолжают заниматься этим в любом возрасте, а система образования старается идти им навстречу.

Другая ключевая движущая сила I акта неотделима от того, как мы понимаем свою гендерную идентичность, то есть принадлежность к женскому или мужскому полу. Здесь определяющую роль играют культурные традиции. Как однажды сказал духовный учитель и философ Кришнамурти: «Вы полагаете, что думаете самостоятельно, это не так, вы думаете так, как диктует вам ваша культура». Начиная с I акта, мальчики и девочки впитывают информацию о полах и надеждах, возлагаемых на них обществом. Если мы не осознаем этих невысказанных сообщений и, соответственно, пренебрегаем ими, они продолжают детерминировать наши мысли и поведение на протяжении всей жизни. Гендерная самоидентификация человека, возможно, является ключевым аспектом I акта, той уязвимой его частью, на которой могут остаться самые глубокие раны.

Занимаясь пересмотром прожитой жизни, подумайте о своем отрочестве. Каким оно было в гендерном аспекте? Какие события вам запомнились? Какой вы тогда были? Какой была ваша мать? Ваши тетушки? Какую ролевую модель вы выбирали? Как мать и отец реагировали на происходящие в вас и изменения и ваше развитие в период полового созревания?

Пересматривая свою жизнь, я поняла, как сильно изменилась, превратившись из девочки в подростка. Для меня это началось приблизительно в двенадцатилетнем возрасте, когда на горизонте появились мальчики, а отец начал намекать, что я толстая. До этого момента я была девчонкой-сорванцом и мне не было никакого дела до своего тела: я была сильной и гибкой, а также довольно храброй, что позволяло взбираться на высокие деревья и бороться с друзьями-мальчишками. Но поскольку предполагалось, что друзья-мальчишки однажды превратятся в молодых людей, акценты сместились: нужно было нравиться, вызывать восхищение, хорошо выглядеть. Именно тогда я отделилась от своего тела и поселилась по соседству. Все, что было во мне настоящего, играло второстепенную роль; во всяком случае, это было не то, что, как мне казалось, хотели бы видеть во мне юноши или мужчины. Я почувствовала, что оправилась от неудовлетворенности, пережитой в I акте, только тогда, когда начался мой третий акт. Между тем этот феномен касается не только меня.

Снимок по окончании средней школы.

Работая с подростками, я изучала, какими разными путями идет развитие гендерной самоидентификации девочек и мальчиков на протяжении I акта жизни. Для многих девушек, особенно европеоидной расы, отрочество является тем периодом, когда они пытаются скрывать то, что знают и чувствуют, ведь правила поведения гласят: «Не будь слишком смелой, слишком болтливой, слишком сексуальной, слишком агрессивной».

Кэтрин Стейнер-Эйдейр, преподаватель кафедры психиатрии Гарвардского университета и бывший руководитель направления, занимающегося исправлением и предупреждением расстройств пищевого поведения, привела мне замечательный пример. «Я проводила исследования в средних классах школы, – рассказывает она. – Иногда я приглашала студентов пойти поесть пиццу. Когда я спрашивала девушек, какую пиццу они хотят, десятилетки заявляли, что хотели бы пиццу с двойной порцией сыра и пеперони, тринадцатилетние говорили: «Не знаю», а пятнадцатилетние: «На ваше усмотрение». Иными словами, девушки теряют связь с собственным «я» и своими желаниями, стремясь приспособиться и наладить отношения, особенно отношения с мальчиками. Спросить их о двойной порции сыра и пеперони – значит посчитать их обжорами или недостаточно «женственными».