Ничего этого, к сожалению, в силу бурных событий начала века мы не знаем. «Несмотря на то, что „Записки…“ В. И. Альбанова выдержали несколько изданий, ни в одном из них не было биографических сведений об авторе», — писал в 1953 году в предисловии к очередному изданию «Записок…» знаток Севера известный журналист Никита Яковлевич Болотников. Все, что мы знаем об Альбанове, — только из его «Записок…», в которых, когда дело касалось его самого, он был предельно сдержан и сух, и, как я уже говорил, из короткого сообщения участника седовской экспедиции члена-корреспондента Академии Наук СССР Владимира Юльевича Визе, опубликованного в 1949 году в «Летописи Севера»: родился там-то, кончил мореходные классы, плавал там-то, умер или погиб при неизвестных обстоятельствах.

Разумеется, Владимир Юльевич знал о нем больше, чем написал, ведь он знал Альбанова лично, он мог бы подсказать, откуда почерпнуть недостающие сведения, но, увы, у него уже тоже нельзя спросить.

Наверное, многое бы открыл дневник Альбанова, который он вел на «Св. Анне» с первого дня, как поднялся на ее борт, и до того времени, когда покинул ее, и еще месяц уже ледового пути, но эта часть дневника пропала у мыса Гранта, тетрадь была на каяке Шпаковского и Луняева.

Мне хотелось бы побольше узнать о его детстве. Все, повторяя В. Ю. Визе, пишут, что Валериан Альбанов родился в 1881 году в Воронеже в семье ветеринарного врача, но рано потерял отца и потому воспитывался у дяди в Уфе. Но ничего не пишут о матери. А кто она была? От кого у него эта магическая тяга к дальним дорогам? Умерла она еще раньше мужа? Или семья была многодетна, после смерти мужа было не под силу воспитывать всех, и Валериану, хотел он этого или не хотел, пришлось уехать в Уфу? В какую среду он попал в Уфе? Что за люди его окружали? Что за человек был его дядя? С кем Валериан дружил? Ведь все формируется в детстве.

Кого спросить? Как я уже говорил, наверное, мало кто из его друзей детства дожил до седин и умер своей смертью. Революция разрубила их, вчерашних уфимских гимназистов, хотели они этого или не хотели, на два непримиримых лагеря. Некоторые из них стали пламенными революционерами, другие же, естественно, позже примкнули к Белому движению. Третьих не спрашивали, чего они хотят, на ту или другую сторону мобилизовали силой.

С надеждой я шел в уфимскую среднюю школу № 11, бывшую Первую правительственную мужскую гимназию, сделавшую очень много в деле просвещения края, давшую стране много честных и выдающихся умов. В ней учились великий русский художник Михаил Васильевич Нестеров и выдающийся геолог, основатель отечественной вулканологии академик Александр Николаевич Заварицкий. Скорее всего, в ней учился и Альбанов.

В школе хороший краеведческий музей, в нем собран интересный материал почти обо всех гимназистах и учащихся, впоследствии ставших известными, но об Альбанове в нем впервые слышали, и это даже настораживало, не напутал ли Владимир Юльевич Визе. Не было фамилии Альбанова и в сохранившихся за те годы списках выпускников гимназии, не было такой фамилии и в картотеке уфимского краеведа Георгия Федоровича Гудкова, а он-то уж не пропустит мимо себя ни одну хотя бы сколько-нибудь интересную личность старой Уфы.

Тем не менее в Центральном государственном архиве Башкирии я первым делом запросил так называемый «Алфавит»— указатель имен Первой правительственной гимназии.

И сразу же — удача. Я еще не знаю ее размеров, но удача: на первой же странице неровным детским почерком выведено: «Альбанов Валериан», напротив — номера фонда, описи и дела, где я что-то могу узнать о нем.

Волнуясь, жду. Наконец приносят. Первая папка. Список учеников приготовительного класса за 1891/92 учебный год. Первой в нем стоит фамилия Альбанова. Потом идут Архангельский А., Гагин К., Блохин А., Кабанов А.… Кем они стали, эти мальчишки, учившиеся в приготовительном классе вместе с Валерианом Альбановым? Имели ли они на него какое-либо влияние?.. Лабентович А., Лисовский Р., Охримовский В.…

Листаю списки гимназистов других классов за этот же год. Ого! В первом «а» классе учился Кадомцев Эразм — в будущем известный революционер, один из братьев Кадомцевых, основателей и руководителей первых в России боевых организаций так называемого народного вооружения, ставших прообразом боевых дружин Пресни, Октябрьской революции, а потом и регулярных частей Красной Армии. Эразм Кадомцев — организатор известной Демской «экспроприации» под Уфой денежных средств, которые пошли на организацию V (Лондонского) съезда партии большевиков, один из организаторов первой боевой конференции военных и боевых организаций РСДРП в Таммерфорсе, начальник Уфимского губернского штаба боевых организаций народного вооружения. Затем он возглавит разведку Восточного фронта красных, позже, став заместителем Дзержинского, примет командование всеми войсками ГПУ страны. Еще позже станет заведовать… Госкино. Мало кто знает, что сюжет кинофильма «Броненосец Потемкин» Сергею Эйзенштейну был подсказан Эразмом Самуиловичем Кадомцевым..

Конечно же гимназистами они были знакомы, как, наверное, знаком был Альбанов и с Заварицким: помимо гимназии они могли встречаться уже в Петербурге, где учились: один — в мореходных классах, другой — в горном институте.

А во втором «б» в это время учился Егор Сазонов, позже знаменитый террорист, чье имя до сих пор носит одна из улиц Уфы. Тот самый печально знаменитый Егор Сазонов, который 16 июля 1904 года на Измайловском проспекте в Петербурге по постановлению боевой организации партии эсеров бросил бомбу в министра внутренних дел Плеве. Кстати, это были ученики гимназии, почти все преподаватели которой со временем, поверив в Уфимскую директорию, ушли с Колчаком.

А вот список гимназистов-первоклассников за следующий 1892/93 год. Первым в нем опять-таки Альбанов, а дальше… а дальше Кадомцев Эразм, который, оказывается, ни больше ни меньше, как остался в первом классе на второй год. А я еще гадал, знакомы ли они были! Может, даже сидели за одной партой. Дружили ли они?

В этой же папке нахожу слегка пожелтевшую по краям бумагу, из которой узнаю, что гимназист Валериан Альбанов был освобожден от платы за учебу.

Все правильно: от оплаты освобождались сироты.

Смотрю списки гимназистов за 1893/94 учебный год. Второй «а» класс, второй «б» класс. Что? Фамилии Альбанова в них нет. Куда же он мог деться?

Перебрасываю страницы назад. Заглядываю в список первого «а» класса за этот же год. А, гимназист Валериан Альбанов — тоже второгодник. Поневоле поверишь в притчу, что все выдающиеся люди — второгодники.

Тем временем мне приносят новую папку, и снова удача: в ней среди личных дел других гимназистов личное дело гимназиста Валериана Альбанова. Все «дело», правда, состоит из двух листов, но все равно это удача: