Я почти отчаялась найти что-то приличное, как вдруг чисто случайно наткнулась на доктора биологических наук из одного провинциального института. (Мне жутко не хотелось отдавать Пра чопорному англичанину, педантичному немцу или повернутому на каждом долларе пендосцу, и поэтому решила ее сосватать за соотечественника. Да и подруга после общения со мной, стала здорово походить на простую русскую тетку. А кто как не наш родной Ванечка, может понять особенности нашей широкой души?). С фотографии на меня смотрел типичный ученый не от мира сего, целиком и полностью отдавшийся науке. Растрепанная прическа, умные глаза за толстыми окулярами, галстук весь в пятнах от кетчупа, белый халат в разводах от непонятной жидкости зеленого цвета, короче наш вариант. Победив над ним в диспуте (хвала Википедии и энциклопедическим знаниям Пра, которую я просто замучила кучей своих вопросов, ежеминутно долбясь к ней в сознание), я теплом распрощалась с жертвой моих интриг и договорилась пообщаться завтра.

После мозгового штурма, мне захотелось пойти покурить на улице и заодно посмотреть, как там устроились мои оловянные солдатики. Выйдя из дома, передо мной предстала потрясающая картина. Демиурги сидели поодиночке возле своих вещей, и испугано озирались на лес, откуда доносились леденящие душу завывания.

– Мать вашу, а где костры, развернутый лагерь и весело пыхтящая полевая кухня? Почему я не вижу не то что лазарета, куда вы все сейчас направитесь на лоботомию, но даже не наблюдаю караульных?! Где палатки?! Где хоть что-то отдаленное напоминающее спальные места?! Вы что совсем на голову отмороженные?! – взревела я похлещи разъяренного тролля, обломавшегося в брачный период.

– Я не понимаю, что Вы так на нас кричите? – всхлипнула самая хрупкая девушка из десятки идиотов.

– Цветочек, – тут же окрестила ее проницательность, и я с ней полностью согласилась.

Я подлетела к имевшей глупость открыть свой рот девчонке, и, нависая над ней как коршун, заорала:

– Скажи мне коза ты моя долгогривая, а на чем сегодня будешь спать и что будешь есть?

– Нннезнаю, – заикаясь, ответила та и разрыдалась.

– Писец, – констатировал мозг и выдвинул одну гипотезу, которую срочно нужно было проверить.

Я вышла на середину и скомандовала:

– Значит так, стадо баранов, быстро подготовили мне свое барахло для осмотра!

Через пару минут все свободное пространство передо мной было завалено грудой совершенно бесполезных в походе вещей. Около девушек горками возвышалось тончайшее постельное белье, выросли холмы прозрачных ночных рубашек и кружевного белья, намело барханы из косметики и сугробы из плюшевых мишек, выросли неприступные горы из разноцветных платьев, юбок и блузок. Возле парней раскинулось море из переливающихся, как пятно от бензина на луже, рубашек и брюк, образовались завалы из элегантной обуви, а под носками стыдливо прятались пижамки и трусы. Ни у кого не было удобной обуви и одежды, ни один дебилоид не догадался взять с собой хотя бы ложку, про аптечки, оружие, спички, спальные мешки я уже умолчу.

– А что ни у кого не хватило ума прихватить с собой туалетную бумагу, типа демиурги не какают?!- раздался ехидный голос Сосискина, который вылез на мои вопли.

Я обхватила голову руками и застонала:

– Какой на хер пипифакс, у них даже перочинного ножа ни у кого нет.

А потом наклонилась и доверительно прошептала Сосискину на ухо:

– Гринго, мы попали, с этими недочеловеками нам только в Детский мир светит сходить за мягкими игрушками и то под усиленной охраной.

Поднявшись, я обвела дрожащих от холода и страха демиургов бешеным взглядом и, раздувая ноздри, потребовала объяснить мне, что им сказали перед отправкой в их личный ад.

Вперед вышел высокий худой брюнет, с ярко красным надменным ртом и чересчур бледной аристократической мордой. За свой внешний вид парень тут же был наречен мной "Вампир". Хорошо поставленным голосом, с нотками презрения ко всем окружающим, он мне поведал о том, как их собирали на Голгофу. Чем дольше он говорил, тем в больший ужас я приходила. Да, все они слышали про "Пройди путь Избранной", да, им пришлось согласиться отправиться на военные сборы, но никто даже и не подумал объяснить им, что требуется взять с собой. Кроме того, все они искренне верили в то, что я буду их поить, кормить, обувать, одевать и заботиться о них, презирали друг друга, и свято верили в то, что без моей помощи могут победить любое зло. Отрицательный опыт прохождения игры другими никак не отразился на их раздутом самомнении. Кроме того, они совсем не понимали, что теперь простые люди.

Когда он закончил говорить, я ласково поинтересовалась:

– А чем ты будешь защищаться от нечисти и хищных зверей, а так же мазать синяки и ссадины, которые я тебе гарантирую в больших объемах?

Ответ сразил меня на повал:

– Демиург способен себя защитить и залечить себе любую рану.

– Вот срань господня! – сплюнула моя агрессивность.

Недолго думая, чеканным шагом я подошла вплотную к брюнету.

– Интересно, что у него за туалетная вода? – усиленно начал шевелиться нос, почуявший непонятный аромат.

– Афродизиаками что ли облился, иначе с чего это нас вдруг так к нему потянуло? – выдвинула предположение женская сущность.

Пришлось себя ущипнуть за ногу, чтобы подавить желание слиться с вьюношем в страстном поцелуе. Потом, вспомнив Павку Корчагина, я нанесла резкий и короткий удар снизу в подбородок. Челюсти клацнули со стуком бульдозерного ковша. Еще неоперившийся юнец отправился в свой первый полет, красиво подкинув ноги вверх изящно растопырив руки. Да… апперкот вещь серьезная. С ней лучше не шутить!

Едва я успела закончить свою мысль, как поверженный поднялся, начал трясти головой на манер отряхивающейся собаки, но видимо он не привык получать по мордасам и быстро приходить в себя. Иначе с чего бы это он резко пошатнулся и со всего маху грохнулся о землю, и этот удар выбил из его тела последние остатки воздуха. Красный рот открывался и закрывался с завораживающей рыбьей методичностью.

– Чего разлегся, решил булки попарить? Вставай кусок дерьма и защищайся! А если ты откроешь свой рот, чтобы обвинить меня во внесуставных отношениях, то я тебе кулак в пасть запхают! Давай, поднимай свою жопу, я тебе кишки… – тут я осеклась, заметив, что с юнцом не все в порядке.

Во-первых – он вообще перестал дышать. Во-вторых – еще больше побледнел и закатил глаза… нет, не вверх и не в кучу! А вниз, словно пытался рассмотреть, не отросли ли у него усы…

Тишину нарушил вопль какой-то блондинки с глазами-блюдцами синего цвета:

– Мама-а-а! Леркас – вампир и у него началась инициация!